- Неужели?
Гольская видимо услышала в моем голосе издевку, поэтому раздраженно сказала:
- Не ехидничай, пожалуйста. Все это не смешно, - и после короткого раздумья, горько продолжила: - Бедные дети не могут и вздохнуть. Мы их почти не видим. А еще нашим детям вживляют чипы стазу после рождения. Мне один знающий человек рассказывал, что еще лет пятнадцать тому назад власти начали негласно вводить младенцам чипы. Представляешь, родители даже не догадывались, что их дети чипированы! Потом, когда информация просочилась в прессу, то был большой скандал. А помнишь... Хотя тебя уже здесь не было... Ну, в общем в какой-то год, прости, не помню в какой именно, ввели ID-карты и когда люди молча проглотили и это, то они обнаглели совсем. И за очень короткий срок чипировали всех в принудительном порядке, потому что с картами было много возни. Ну, а тех, кто отказывался, переводили в ранг отступников. Так появились Лишние. Люди начали прятаться. Сбегали в деревни, в леса, зарывались в землянках. Но их находили и сажали в тюрьмы, а потом переводили в разряд Послушников и все равно чипировали. Но некоторым все же удалось избежать тюрьмы, я думаю. Я надеюсь...
Я посмотрела на подругу и утомленно сказала:
- Мара, может на сегодня уже хватит?
Мара отвела горящий ненавистью взгляд и пробормотала:
- Прости. Действительно пора с этим заканчивать. Если ты отдохнула, то поехали-ка домой. Скоро начнет темнеть.
Домой мы добрались довольно быстро. Нам открыла дверь Лада. Девочка улыбнулась мне и обняла. Я прижала ее худенькое тельце к себе и в моем сердце растеклась любовь и жалость к этой безусловно талантливой девочке, будущее которой было скрыто в густом-густом тумане. Я тут же подумала о своих счастливых, безмерно разбалованных и весьма раскрепощённых отпрысках. Сейчас мне показалось, что я люблю их во сто крат сильнее, чем прежде и испытала прилив неимоверной нежности.
Я поцеловала девочку и спросила:
- Как дела в школе?
- Как всегда скучно и неинтересно, - откровенно ответила Лада и счастливо похвалилась: - Тетя Женя, а я расщёлкала ваш подарок, как орех.
- Умница, я не сомневалась в этом. И я горжусь тобой.
- Мы тоже, - в узеньком коридоре возник Пашка с полотенцем в руках. - Так, девочки, вы, наверное, проголодались. Могу вам сообщить, что я сварил свой фирменный борщ. Быстро мыть руки и за стол!
Приказание Гольского мы выполнили быстро и гурьбой, весело переговариваясь, ввалились в кухню. Павел ухаживал за нами как заправский официант и все интересовался:
- Вам нравится? Соли достаточно? Кому еще хлеба? Сметанки добавить?
Эти простые, бесхитростные вопросы словно снимали тяжесть с моей души. Думаю, что и Мара испытывала нечто похожее. Она искренне нахваливала борщ мужа и глаза ее потеплели. Лада тоже приняла участие в нашей игре, кто сделает больше комплиментов отцу. Ее милое личико светилось от удовольствия общения с нами.
На удивление Пашка не задавал вопросов о нашей, растянувшейся на день, прогулки. И только в самом конце ужина (или позднего обеда?) он как-то загадочно поинтересовался:
- А не хотите ли, милые дамы, чтобы я подсластил вам жизнь?
Мы, естественно, хотели. Гольцов вытащил из морозильника небольшой поднос с мороженым. Тут были и брикеты, и стаканчики, и рожки с различными наполнителями. И, конечно, пломбир на палочке.
- Чур, мне пломбир на палочке! - вскричала я и схватила заветную трубочку.
Все весело рассмеялись. А я, быстро сдернув обертку с мороженого, откусила от него кусочек.
- О-о! Вкуснотища! - простонала я. - Как в детстве. Ребята, вкус точно такой же. Как такое возможно?
- Женечка, в этом нет ничего удивительного, - довольный моей реакцией сказал Гольский. - У нас соблюдают все старые рецептуры мороженого. А еще у нас очень строгий контроль за качеством продуктов ("Судя по утренней колбасе я бы так не сказала"). Министерство Торговли и Питания тщательно следит за этим. Существуют ГОСТы и отходить от них нельзя ни при каких условиях. Иначе...
Что следовало за этим "иначе" для меня уже не являлось секретом Полишинеля. Срок и автоматическое зачисление в Низшие, Лишние или вовсе в Послушники. Так что страх опуститься на самую низшую ступеньку социальной лестницы, был сильнейшей мотивацией к тому, чтобы не совершать уголовных или должностных преступлений.
Павел тоже не отказал себе в удовольствии и взял рожок с шоколадным наполнителем. Покончив с холодной сладостью, он заговорщицки оглядел нас и сказал:
- А знаете, девочки, где я раздобыл эту вкуснятину?
- И где это? - строго спросила Мара.
- В магазине Высших на улице Победы.
Мара недовольно заерзала на стуле, а Гольский улыбнулся жене и сказал:
- Марочка, не волнуйся. Я все это купил у их грузчика. Он свой парень. Тем более, надо же было поразить госпожу Свенсон.
- Да, Пашка, поразил, так поразил! - отозвалась я и облизала палочку. - Класс!
- Ну, а теперь, расскажите, как прошел ваш день.
- Пашенька, не обижайся, но я очень устала сегодня. Пусть Мара тебе все расскажет. Ты не против? - я умоляюще посмотрела на друга.
Гольский нахмурился:
- Что-то случилось?
- Пашенька, я все тебе расскажу. Пусть Женечка идет отдыхать, - мягко сказала Мара и положила руку на колено мужа.
- Женя, ты не забыла, что мы завтра поутру едем на дачу? - спросил у меня Гольский, а в его голосе прозвучали тревожные нотки.
- Нет, Пашенька. Именно поэтому я и хочу лечь пораньше.
На прощание я всех поцеловала и направилась в спальню. Оставшись одна, я позвонила домой.
- Привет, милый, - по-французски поздоровалась я.
- Здравствуй, дорогая. Как отдыхается? - заботливо поинтересовался Олаф.
- Отлично, - соврала я.
- У тебя голос какой-то странный. У тебя все в порядке?
- Да. Просто я очень устала за день. Мы с Марой много гуляли. Она все показывала, а я набиралась впечатлений. Завтра Гольские везут меня на дачу. Рыбку ловить будем.
- Что ж, милая, удачи. Потом похвалишься уловом.
- Непременно, дорогой. Спокойной ночи. Целую.
- Спокойной ночи, любимая.
День третий.
14.
Неугомонный Гольский поднял нас в 5 утра. Мы наскоро перекусили, подхватили рюкзаки и удочки, собранные супругами еще с вечера и шумно вывалились из квартиры.
Мара, естественно, призвала нас быть потише, приложив указательный палец к губам. А Лада сделала выразительный жест, словно застегивает рот на замок. Мы громко засмеялись, игнорируя правила, строго регламентирующие нормы поведения граждан Элитарии, проживающих в многоквартирных домах. (Позднее я ознакомилась с ними в сети. И тогда же пришла к выводу, что людям желательно вообще безвылазно сидеть дома и не высовывать из квартир даже кончика носа).
Сейчас, вчетвером, мы представляли из себя вполне нормальную, дружную и веселую компанию, которая намеревалась классно провести время на природе. Громко топая, мы спустились вниз и вышли на улицу. Утро обещало жаркий и солнечный день, совершенно не характерный для сентября. А этот факт еще больше поднял наше и без того отличное настроение.
Как ни странно, "Элли" моих друзей уже стояла у подъезда. За рулем сидел незнакомый мне человек. Шапка его вьющихся и черных с легкой проседью волос, едва умещалась в бейсболку с трудом нахлобученную на голову. Мужчина был плохо выбрит, но от него исходил приятный запах дорогого мужского дезодоранта. Этот запах я почувствовала сразу, как только втиснулась в салон малогабаритной машины. Поначалу я плохо рассмотрела незнакомца, но не могла не заметить, как пристально и настороженно он наблюдает за мной, глядя в зеркало заднего вида. Темно-карие, почти черные глаза мужчины светились незаурядным и острым умом. Он будто прощупывал, изучал и оценивал меня, пытаясь определить в какой стан меня зачислить: друзей или врагов.
- Женя, познакомься, это мой друг Сергей Петрович Нырков.
- Очень приятно, - приветливо отозвалась я.