Потом я слышу чей-то дикий вопль и понимаю, что это мой собственный крик.
И от этого яростного крика я проснулась.
С трудом разлепив глаза, я осмотрелась по сторонам и с облегчением осознала, что лежу на мягкой кровати Гольских. И нет людей в черном, нет ненавистной Бельской. А есть лишь привычная милая обстановка уютной спальни моих друзей.
Я вспомнила, что сегодня суббота и что в квартире я одна. Лада в школе, Пашка на работе. А Маре еще вчера сообщили, что она должна явиться на внеочередное заседание педсовета, назначенное на восемь утра.
Это был первый день моего странного отпуска на родине, когда я осталась в полном одиночестве.
Я встала с кровати и прошлепала в ванную комнату. Открыв кран, ополоснула лицо холодной водой и вслух произнесла: «Куда ночь – туда и сон». Затем посмотрела на себя в зеркало. Лицо было зеленоватым. Ночной кошмар мрачной тенью отражался в глазах. Еще не совсем исчез страх и страдания от перенесенной ночью боли. Я наклонилась над раковиной и умыла лицо, но легче не стало. Тогда я встала под душ. Его холодная и сильная струя наконец привела меня в чувство.
Я с аппетитом позавтракала, выпила две чашки кофе и решила включить телевизор.
В течение всего отпуска мне так ни разу не пришлось посмотреть местное телевидение. Мара как-то хвалилась, что TV Элитарии давно перешло на цифровую трансляцию, поэтому картинка на экране всегда яркая и насыщенная цветом. Я легко отыскала пульт управления и включила первый канал… затем второй… третий… И с удивлением обнаружила, что по всем государственным каналам транслировалась одна и та же новостная программа. Красивая дикторша хорошо поставленным голосом жизнерадостно вещала о том, что Правительством принято решение о поголовном участии всех граждан страны в предстоящем голосовании на выборах ГГ. То есть теперь должны голосовать не только граждане, достигшие восемнадцатилетнего возраста, но и дети от самого рождения. (Признаюсь, в этот момент я громко расхохоталась, представив себе картину, как детишки в колясках опускают свой бюллетень в урну для голосования). Но, продолжила счастливая дикторша, чтобы упростить систему голосования, Правительство рекомендует проголосовать только одному члену семьи за всех. Послушники и Лишние тоже будут обязаны участвовать в голосовании. В случае отказа, эти категории граждан будут переведены в Списанные и незамедлительно отправлены в ЛК. (Вот так-то. ГГ теперь будет получать 100% голосов от 100% граждан страны. Круто!).
Меня передернуло от отвращения. Я принялась нажимать все кнопки пульта. Старые киноленты о войне сменялись фильмами о революции 1917 года. Не обошлось без сериалов о «честных» ментах, концертов народной музыки, жизнеутверждающих мультиков и спортивных передач. Я не нашла ни одного зарубежного канала. Добрая половина каналов местного телевидения транслировали передачи Иконии.
Все, без исключения, программы регулярно прерывались роликами с изображением красот Элитарии и сопровождались тихой музыкой. На этом фоне звучали пропагандистские лозунги и медитативные установки типа тех, что я слышала в магазинах Неверска. Зомбирование граждан велось круглосуточно.
Я безжалостно листала каналы замшелого элитарского телевидения, пока не остановилась на заинтересовавшей меня программе. Это была трансляция 38 Международного фестиваля циркового искусства в Монте-Карло. Перед князем и высокопоставленной публикой акробаты Иконии под легкую и искрящуюся музыку Моцарта выполняли трюки невероятной сложности. Это представление вызвало у меня искреннее восхищение, и я с удовольствием досмотрела этот номер до конца. Но все хорошее заканчивается быстро, и я без сожалений выключила телевизор.
Я решительно поднялась с дивана и пошла переодеваться. Передо мной стояла очень непростая задача покупки сувениров для детей, мужа и конечно же для нашей несравненной Гратии Берг.
Довольно быстро я оказалась на остановке и до центра проехалась в симпатичном чистеньком электробусе. Сначала я бесцельно слонялась по улицам Неверска и мысленно восстанавливала события прошедшей недели. Теперь, когда я знала все о жизни своих бывших соотечественников, то была уверена, что обязательно напишу обо всем увиденном здесь. Будет ли это цикл статей в моем журнале или книга – не важно. Важно то, что мир должен узнать правду обо всем, что здесь происходит. И отныне я не буду просто с отвращением наблюдать со стороны за жизнью простых людей, таких, как мои друзья. Я буду честно и правдиво рассказывать об их повседневной жизни и жизни Высших, полностью узурпировавших власть в стране. Я обязательно расскажу о том, что люди запуганы здесь до смерти, а постоянный страх стал нормой их жизни. Государственные крепостные перестали доверять собственным чувствам и боятся прилюдно проявлять их. Они ходят с опущенными в землю глазами и стараются не проявлять эмоций, которые на самом деле являются естественной и неотъемлемой частью нашей личности. Ведь именно при помощи эмоций мы общаемся друг с другом, передавая наши чувства, отношение друг к другу и взаимодействуем с окружающим нас миром. Я непременно должна рассказать о том, что они не свободны и чувствуют постоянную ежесекундную слежку за собой, непереносимую для нормального человека. И еще о том, что многие просто капитулировали перед государственной машиной подавления, насилия и произвола. Они впали в длительный летаргический сон и апатию. Выученная беспомощность и неверие в себя, превратили элитарцев в серую бесформенную биомассу, разучившуюся думать и, по сути, быть личностями. Уникальными и неповторимыми.