Наверное, мне тоже стоило заплакать, но я не могла. Во-первых, я прекрасно знала, что для Дьявола жизнь не закончилась, наоборот, все только-только начинается, а потому оплакивать его было совершенно ни к чему. А во-вторых, у меня не было никаких сил устраивать тут показательный спектакль со слезами. Когда я раздумывала, в палату на мое спасение вошла медсестра. Увидев валяющуюся на полу Монику, она пришла в ужас.
-Что вы делаете? Встаньте немедленно! - она подняла Мон и ухватив за плечи повела к выходу. Я успела расслышать ее тревожный шепот, - вы ей, надеюсь, ничего не успели сказать?!
После выдворения моей подруги в коридор, она вернулась, неся за собой шлейф из аромата валерьянки, и с деланной беспечностью начала поправлять одеяло.
- Это правда? - спросила я, - Дьявол умер?
Медсестра смерила меня взглядом, вероятно пытаясь понять, устрою ли я истерику и насколько она мне повредит.
- Я не буду плакать, - тихо прошептала я, - я просто хочу знать правду.
- Ну, - сомнение в ее взгляде еще читалось, но, похоже, она была не из тех, кто пропагандирует ложь во спасение, - да, правда. Он скончался четыре дня назад, ночью, от недостатка кислорода.
- Это была случайность?
Она опять помедлила с ответом.
- Нет. Но этим уже занимается полиция. А теперь спите, - сказала она голосом, исключающим любые возражения, - помочь ему вы уже не сможете, так что лучше подумайте о себе и постарайтесь отдохнуть.
С этими словами она выключила телевизор, поплотнее задвинула жалюзи и решительно вышла из палаты. Наконец-то я могла отдохнуть. Конечно, мне надо было многое обдумать, но на это времени будет еще предостаточно, а сейчас мне нужно было выспаться.
Мне потребовалось чуть больше недели, чтобы прийти в себя и встать на ноги. Все это время Монику к мне не пускали, боялись, что своими истериками она может спровоцировать меня на очередные глупости. Похоже, все уже в городе знали, что перед катастрофой мы с Дьяволом помирились.
Где-то на третий или на четвертый день ко мне стали пускать посетителей, и первым в моей палате оказался мой любимый троюродный брат. Он шмякнул на кровать огромный букет желтых роз, поцеловал меня в макушку и долго смотрел мне в глаза.
- Выходит, я был прав? - спросил он наконец, - У вас с Дьяволом действительно все наладилось перед...
- Да, ты был абсолютно прав, - отозвалась я. Я не могла плакать, потому что знала, что для расстройств нет причин, а люди вокруг думали, что я настолько шокирована, что эмоции просто не проявляются. Мне от этого было только легче - таким отношением они избавили меня от необходимости устраивать показательные сцены самоистязания.
- Понятно... - протянул брат, - Знаешь, я очень рад, что ты жива. Очень. Я понимаю, - продолжал он, - что тебе будет очень нелегко и очень больно все это пережить, тем более, что это уже второй близкий человек, которого ты теряешь по глупости... Но я все равно рад, что ты решила бороться.
Я молчала. Надо было ему Индре вспоминать... И без этого тошно. А насчет Идео... Я ему, конечно, расскажу, но не сейчас, еще не время, еще слишком рано. Если кто и поймет всю эту заварушку, то только он.
- Иде уже похоронили? - спросила я наконец.
- Да, - вздохнул Янек, - за день до того, как ты очнулась. Страшное было зрелище, скажу тебе. Весь город пребывает в таком ужасе, в таком диком шоке... Сначала Шейн погиб. Потом ты утонула. Потом Иде попадает в аварию. Потом в его квартире находят тебя при смерти, и никто не может понять, как так получилось, что ты умершая вдруг ожила и попыталась покончить с собой в его квартире. Только Иде потихоньку выбрался, как ночью его кто-то убивает прямо в больнице... Народ в ужасе, в нашем городке никогда такого не было. В последние дни чуть ли не весь город молился за то, чтобы хотя бы ты выжила. И никто не может понять, что же такое происходит...
- А ты? - спросила я.
- Я только догадываюсь, - ответил Ян, - С тобой-то все более-менее ясно, а вот кто убил Шейна с Дьяволом... Полиция все эти дни вынюхивала тут все углы, но так ничего и не нашла, ни малейшей зацепки. Скоро убийца Иде станет таким же неуловимым фантомом, как и автомобиль, из которого расстреляли Шейна. Если только не найдется человек, который знает, что здесь к чему...
- Что ты этим хочешь сказать? - я методично сооружала в вазе икебану из роз, делая вид, что ни о чем не догадываюсь.
- Я хотел спросить об этом тебя.
- Почему меня?
- Потому что с тебя все началось.
Я посмотрела ему в глаза.
- Меня ты не обманешь, - припечатал он, - я слишком хорошо тебя знаю. Я знаю, что ты знаешь, что я знаю, что ты знаешь кто кого убил. Возможно, сейчас ты говорит об этом не хочешь. Но рано или поздно мы поговорим, надеюсь?
- Разумеется, - вздохнула я, - но не сейчас.
- Ладно, что ты намерена делать, когда тебя выпустят?
- Не знаю, - протянула я, - отпуск, похоже, все равно уже испорчен. Может быть, уеду в Москву.
- А как же квартира?
Я оторопела.
- Какая квартира? У меня здесь только дом.
- Дом, - усмехнулся брат, - а ты в курсе, что после смерти Иде у главного нотариуса обнаружилось его завещание, по которому все его имущество, включая квартиру, дом за городом, машины, инвестиции и прочее наследуешь ты?
Икебана сама собой выскользнула у меня из рук.
- Шутишь?
- Нисколько. Он составил его в день, когда разбился, похоже, от тебя поехал прямо к нотариусу. Как чувствовал, что ему долго не жить... А знаешь, что самое странное? В конце бумаги стоит приписка, что в случае если он окажется на грани смерти, он обязывает врача или любого другого человека избавить его от мучений. Именно поэтому полиция и прекратила розыски. До вскрытия завещания это выглядело убийством, однако теперь это не что иное, как анонимное исполнение последней воли. Дело закрыто.
Я все больше и больше поражалась тому, насколько Идео все предусмотрел, насколько продумал все мельчайшие детали, стараясь облегчить мне жизнь после возвращения.
- А кто меня нашел? - задала я давно интересовавший меня вопрос.
- Я нашел. Думаешь, я не знал, что в тот вечер ты сбежала на свиданку, и не видел, как вы возвращались вдвоем?