- Ну тогда, Анечка, встань прямо и громко скажи Богу, что ты в него не веришь, - продолжала я. Весь этот цирк уже напрямую транслировался к Дьяволу в кабинет, пусть полюбуется на своих подопечных.
- Я в тебя не верю, - завопила Аня, и ткнула пальцем в потолок, Слышишь? Не верю!
Народ молчал. Я улыбалась.
- Ну? - Офигенько обернулась ко мне, - и Где он, твой Бог?
- Он не только мой, а даже твой, хоть ты и не веришь... Может, он просто занят и не слышал? - Иде веселился, я это слышала.
- Ну конечно, тогда он всегда занят!
- Может, вам стоит всем встать и повторить это дружно? - предложила я.
Язва Офигенько уже разошлась.
- Да, давайте все дружно встанем и скажем, может тогда эта монашка заткнется, - исходила ядом она, - ну давайте же!
Народ нехотя поднялся. Она выстроила семь человек и по команде они завопили.
- Нет, - рассердилась Аня, - давайте дружнее, чтоб услышал.
Все это страшно напоминало сцену в детском саду, когда малыши кричат "Раз, два, три, елочка, гори!" Ага, получите сейчас свою елочку...
- Мы в тебя не верим!!! - уже хорошим хором проорали мои сокурсники. И в тот же момент у тех, кто кричал, вспыхнули на столе вещи. Горели тетрадки, книжки, сочинения и у кого-то даже зачетка. У Медведкиной, меня и троих оппозиционеров все было в порядке. Было прекрасно видно, что хотя Офигенькина книжка полыхала адским пламенем, лежащая рядом с ней тетрадка другой, хорошей девочки, была абсолютно в порядке, пламя ее не касалось и даже пепел на нее не сыпался.
В кабинете раздался дружный отчаянный вопль, громче всех вопила, конечно же, Аня. Она попыталась спасти хоть что-то, но это ей не удалось. Несмотря на то, что она скинула какую-то тетрадь на пол и пыталась ее затоптать, пламя не утихало. Еще бы, крошка Джо свое дело знает, усмехнулась я.
- Анечка, - я поднялась и подошла к ней, - ты хотела доказательств? У кого горят бумажки?
- Это не доказательство, - вопила она, - вот на тебя сейчас перекинется, увидишь!
- Смотри, - я взяла из рук остолбеневшей Медведкиной журнал и сунула его в самое пламя, - смотри внимательно.
Офигенько застыла, открыв рот. Огонь вовсю уничтожал ее бумаги и вещи, а журнал и моя рука заодно оставались целехонькими. Абсолютно целыми, даже копоть не садилась.
- Убери руку, - очнулась она, - сожжешь ведь!
- Нет, не сожгу, - спокойно ответила я, - потому что я ни в чем не сомневаюсь. Наказали тебя, а не меня, с какой стати тогда я пострадаю? вынула руку из огня, шмякнула журнал обратно к Медведкиной на стол и поднесла ее к Анькиным глазам, - Что-нибудь видно?
- Нет, - прошептала она, бледнея.
-То-то же... В следующий раз, когда будешь сомневаться, не кричи так громко.
Я стала спокойно собирать свои вещи. Было без двух минут десять. Я все еще не приняла решения, но подумала, что даже если оставлю все как есть, то хоть посмотрю на аварию... К этому времени все, что было запланировано, уже выгорело и сокурсники мои с удивлением рассматривали новое чудо - когда со столов сгребали пепел, оказалось, что сами столы остались абсолютно нетронутыми. В кабинете стоял дикий галдеж, а на меня все поглядывали с явной опаской. Но мне это было до лампочки. Махнув рукой на прощанье, я вышла под ошарашенным взглядом Медведкиной и остальных.
Напевая себе под нос "Наша служба и опасна, и трудна..." я спустилась по лестнице и вышла на улицу. Было холодно, нос моментально покраснел и я поглубже засунула его в меховой воротник. Когда я спускалась по внешним ступенькам, снежок подобострастно хрустел под ногами, а наверху, на козырьке, каркала ворона, шастая по свежему сугробу туда-сюда и, вероятно, рисуя на нем лапками какое-то особенное воронье произведение.
Выйдя за металлическую ограду, я остановилась. Интересно, где Сыркина будет ловить машину? Прямо тут, у светофора, или подальше, у остановки? Не прозевать бы... Как-то вдруг вспомнилось, что у нее ребенок есть. Маленькая дочка, кажется... Мамаша ее стерва, конечно, но ребенка жалко... Я хлюпнула носом. Ладно, фиг с ней, пусть живет... Все равно мне этот институт уже без особой надобности, а за старое как-нибудь сочтемся...
Не успела я это все для себя решить, как Сыркина вылетела из здания и поскакала вниз по ступенькам, торопилась очень. Выбежав за ограду и остановившись прямо рядом со мной, стала голосовать. На собственную погибель. Машин было много, где-то там велись ремонтные работы, поэтому на Ростокинском проезде уже с неделю были жуткие пробки, по этой дороге все пытались выехать на Проспект Мира.
И что мне делать? Я задумчиво созерцала, как Сыркина пляшет на обочине, размахивая рукой. Остановить ее сейчас? Не выйдет. Она спешит и слушать не будет, тем более меня. Тут притормозила белая "Ауди" и Сыркина, спросив цену для приличия, залезла на заднее сиденье. Эх, где наша не пропадала...
Скроив наглую морду, я открыла дверь, и с вопросом "Вы ведь до метро, правда?" плюхнулась на переднее. Выражение лица преподавательницы описанию не поддавалось, там было и удивление, и раздражение, и откровенное желание меня если не задушить, то по крайней мере немедленно выгнать из Университета ко всем чертям. Она не подозревала, что сама вот-вот к ним отправится. Водиле было все равно, даже лучше, за один раз двойную цену получит, так что несмотря на безмолвный Сыркинский протест, секунду спустя мы уже ехали к улице Галушкина. 22.04. Теперь надо быть начеку.
Мы уже подъезжали к мосту возле площади Академика Люльки, когда я углядела на дороге нечто.
В белом плаще с бледно-лиловым подбоем, накинутом небрежно на плечи, он шел по разделительной полосе, прямо в гуще машин, видимый, очевидно, только мне. Белые волосы летали во всех направления от проносящихся мимо автомобилей. Едва завидев нашу Ауди на горизонте, почувствовав, что я его вижу, он не сбавляя шага поднял вверх правую руку двумя пальцами вверх.
В тот же момент до меня доехало, и я рванулась вбок, с воплем схватив водителя за плечо.
* Тормози! Съезжай на обочину, пока мост не начался!
- Да ты охренела, что ли? - возмутился тот.
Тормози? Легко сказать... Как будто я этого не понимала! Машины шли слишком плотно, чтобы сразу срулить на обочину. Не в этом ли ловушка? Я впала в настоящую истерию, видела, что частник тормозить не собирается. Сзади шел тяжелый грузовик, если я сейчас заторможу сама, нажав неожиданно на педаль, да хоть ручником, он остановиться не успеет...А Он все идет навстречу. Там, где Он остановится, и будет... И эта точка все ближе... А впрочем, я и так знаю, что это будет на мосту.