Мы хорошо посидели. Выпили, поели. Потом были танцы. Молодежь от души попрыгала. И не только молодёжь. Мама с Георгичем танцевали очень даже весело. Разошлись далеко за полночь. Самое главное я не напился в дрова. Всё было культурно.
Утром проснулся от того, что Ольга меня целовала.
— Лёль, от меня перегаром не пахнет?
— А от меня? Я тоже вина выпила.
— Лёль, что, любви хочешь?
— Хочешь. Мы же уйдём отсюда сегодня и не вернёмся. Надо отблагодарить это место. Я здесь стала твоей женой. А в эшелоне народа много будет, где мы там ещё уединиться сможем? Так что давай муж мой.
Сама была уже голая. Ладно, раз молодая жена просит, отказывать категорично не рекомендуется. Занялись с ней любовью. Она уселась на мне в позе наездницы. Ей так нравилось больше всех. Сделали с ней три подхода. Между ними целовал и гладил жену, которая лежала расслабленная и тихо млела.
Когда вышли с ней умываться. Стас посмотрев на нас, покачал головой. Я сморщился.
— Стас, вот только не начинай! Мы ночью спали!
— Спасибо и на этом. Ночью хоть отдохнули.
— Что, опять слышно было.
— Слышно, это слабо сказано! Марк, чего у тебя супруга такая голосистая? Может ты ей в следующий раз кляп вставишь?
— Сейчас наговоришь, Станислав! — Возмутилась Ольга. Морпех только засмеялся.
Мы позавтракали. Машины для перевозки скота уже были на территории клиники. Начали загонять туда скот. Погрузчиком стали грузить тюки прессованного сена, которые до дождя успели вывезти с поля и складировать под навесами. Загрузили сеном Камаз и Урал. В три машины с нарощенными бортами загнали бычков и коров. Быков отдельно, коров отдельно. В БТР, БМП и «Тигр» загрузились женщины и дети. Колонну сформировали. Первым шла БМП. За ней три машины со скотом. Следом «Тигр», за ним Камаз и Урал с сеном и последним БТР. Бардак» остался с нами.
— Георгич, — обратился я к нему, — всё время быть на связи. Если что, мы на «бардаке» подскочим.
Он кинул. Я на этот раз не уходил на выезд в сопровождении колоны. Ольга, Илья, Анна и ещё несколько мужчин оставались в клинике. Сена было здесь ещё на три ходки. Плюс зерно в мешках, ячмень, овёс и рожь. Работы было много. Так же не весь скот мы вывезли. А ещё оставались птица, свиньи, овцы, козы. Мама тоже отказалась уезжать в первую ходку. Сказала, что уйдёт отсюда в числе последних.
Кроме нас в клинике оставались и Люся с Софьей. Они должны были уйти с нами в последнюю очередь. Мы вообще не знали, как Люся отреагирует на поездку внутри бронемашины. Когда колонна ушла, Софья вышла погулять с Люсей. Девочка как обычно подбежала ко мне. Потёрлась носом о мои щеки. Осмотрела меня, трогая плечи и грудь. Потом вновь дотронулась до рукоятки ножа и посмотрела на меня вопросительно. Я улыбнулся. Сходил в нашу с Олей комнату. Принёс ремень, одел Люсе на пояс. На ремне уже были ножны с ножом. Одев ремень, застегнул его. Вытащил нож. Хороший нож, лезвие 12 сантиметров. Острый, как бритва. Люся взяла его в ладонь. Посмотрела на меня. Я кивнул. Показал, что нужно его вставлять в ножны. Потом вытащил. Опять вставил и опять вытащил. Люся повторила. Потом стояла и заворожённо разглядывала сталь клинка.
— Марк? — К нам подошла мама. — Ты хочешь Люси дать оружие?
— Да. Мы то ей ноготки подстригаем. А у её соплеменников они растут. Так что, случись не дай бог что, у неё будут когти круче, чем у других. И когти, вернее коготь и зуб.
— А если она на ком из нас испробует?
— Не испробует. Я когда ей свой нож давал, она же не использовала.
Люся начала играть с ножом. Мы наблюдали. Я протянул руку к девочке. Она замерла, глядя на меня, но потом отдала нож. Я показал ей разный хват. Обычный, когда нож смотрит в кулаке лезвием вверх и обратный. Показал, как работать ножом. Люся внимательно смотрела. Потом я отдал ей нож. Она повторила мои движения. Я кивнул. Люся улыбнулась, вставила нож в ножны и убежала в лес, перемахнув забор.
— Ну всё, Софья, — сказал Илья, — Люся убежала на охоту. Придёт или нет, до нашего отъезда?
— Придёт. — Ответила женщина, глядя вслед своей подопечной. Люся, несмотря на конец сентября, продолжала ходить в майке до колен. Больше никакой одежды на ней не было. Я спросил об этом Софью. Она пожала плечами.
— Марк, у Люси температура тела выше, чем у нас на шесть-семь градусов по Цельсию. Поэтому сейчас ей не холодно. Что будет дальше, я не знаю. Но интересно было бы понаблюдать, как такие как она будут переносить низкие температуры.
— Не вымрут, замёрзнув как мамонты?
— Не думаю. Я уверена их организм сумеет приспособится к отрицательным температурам. А вот как, это вопрос.
И ещё я заметил у Люси одну странность, которую раньше не замечал. Глаза были у Люси такие же как и у нас, за одним исключением. Радужка была круглой как у обычного человека, только очень яркой, ярко-синего цвета, а вот зрачок в обрамлении радужки был ромбовидной формы. Я спросил у Софьи, что за фигня? Ведь раньше у Люси зрачок тоже был круглым. София улыбнулась и пожала плечами.
— Марк. Это у неё так стало два дня назад. Я сама удивилась. Но почему так случилось сказать не могу. Я сейчас наблюдаю за ней. Есть мысль сделать кое какие тесты. Но у меня есть теория.
— Какая?
— Ты только не смейся.
— Да бог с тобой, Соня.
— Так вот, то, что она видит в темноте абсолютно, для тебя это не новость, так?
— Да, не новость.
— Но я думаю тут ещё есть кое-что. Люся видит в нескольких диапазонах.
— Поясни.
— В инфракрасном диапазоне, например. В ультрафиолете. И как стрекоза.
— Поясни, что за стрекоза?
— Люся видит, практически, на триста шестьдесят градусов, как стрекоза.
— То есть ей не надо поворачивать голову, чтобы увидеть кто стоит позади неё? Как такое возможно?
— Я не знаю. Может и не видит. Но я проводила тест. Вчера. Брала шарик от пинг-понга. Люся стояла ко мне спиной. Я бросала его ей в спину. И Люся мгновенно ловила его. Даже не поворачиваясь ко мне. Она просто выворачивала руку и ловила. Понимаешь? Как это она так видит, понять не могу. Всё же у Люси глаза не фасеточные как у стрекозы.
— А раньше она ловила?
— Нет. Тут, какой-то оптический фокус. Но какой? Мне бы понять это. Понимаешь, Марк, Люся вообще это… я даже не могу сказать простыми словами. Она настоящее чудо.
— Ты её очень любишь?
— Да. очень. Она мне как дочка. Самая любимая. — Софья посмотрела на меня. Улыбнулась. — Скажи, Марк, а разве ты её не любишь?
Я усмехнулся.
— Я тоже привязался к ней. Как к младшей сестре. — Софья кивнула.
— Она тоже к тебе тянется. Я заметила, что у вас какая-то связь. Она когда выходит гулять, всегда тебя ищет глазами.
— Понятно! — Услышал я голос Ольги. — Дорогой, как это понимать?
— Что? — Я удивлённо посмотрел на жену.
— Значит, как младшая сестра?
— Оль, ты чего? Ревнуешь меня к Люсе?
— Вот ещё! Просто вы так мило милуетесь, когда она к тебе подбегает. Трётся носиком о тебя, ощупывает, словно проверяя, всё ли на месте. Обнюхивает даже.
— Оль, она ощупывает плечи и грудь.
— Ну да. А ты что хочешь, чтобы ещё что тебе ощупала? Марк, ты кобель натуральный. Она маленькая ещё!
У меня челюсть на пол грохнулась. Я даже слов не нашел, что сказать. Софья тоже смотрела на Олю удивлённо.
— Оля, ты что такое говоришь?
— Да ладно, Софья. Я же пошутила! — Ольга засмеялась. — Забавно было смотреть на Марка, как он рот раскрыл, глаза вытаращил и застыл как памятник. Я даже отсюда слышала, как мысли в его голове ворочались со скрипом, потом зависли! Да, дорогой?
Кто был рядом, все засмеялись.
— Ну ты, Лёль, даёшь. Блин, я уж всерьёз стал за тебя опасаться.
В этот момент, Андрейка закричал с крыши клиники, где был его пост наблюдателя.
— Дядь Марк! Там к нам какой-то японский микроавтобус подъехал!
Все замолчали. Я посмотрел вверх.
— Не понял? Какой на хрен ещё микроавтобус? — У нас не было микроавтобусов. И наши союзники на них не ездили. Может это Халтуринские? Но нет, они на БТР должны были приехать. Дьявольщина, у меня только был Глок. Автомат и карабин в комнате! — Так, всем внимание! — Заорал я. — У нас гости! В ружьё! — Рванул к воротам, выхватывая пистолет из кобуры. За мной побежал Илья, так же выхватывая пистолет. И Оля. А вот у неё в руках была СВТ-40. Молодец солнышко. Всегда при оружии!!! В этот момент опять закричал Андрейка.