Я вскочил на ноги. Огромными скачками понесся к проволоке. Пружинные кусачки были обязательной принадлежностью нашего снаряжения. На ручки их я заблаговременно натянул резину. Добравшись до заграждения, я бросился на землю и лег на спину.
Острая сталь легко вгрызлась в мягкий металл. Колючая проволока не скрипнула, даже не дрогнула, когда я разъединил ее, прервав ток, и развел в стороны концы.
А теперь — за следующую!
Этот ряд они прямо-таки проткали для надежности поперечными проводами. Нити шли от земли и связывали колючую проволоку, образуя на равном расстоянии квадраты. Эти квадраты, величиной не больше пяди, я по одному должен был перерезать. Работу мне крайне осложняли колючки, густо покрывавшие заграждение.
«Скорей, скорей же ты! — злился я на себя, как будто и без того не делал все возможное. — В твоем распоряжении самое большее двадцать минут. Сколько ты из них уже израсходовал? Ты знаешь?»
О том, чтобы взглянуть на часы, не могло быть и речи. Ощущение же времени я вдруг утратил. Все, что я мог, — это спешить, безумно спешить.
И вот — наконец!
Прореха в рассеченном плетне настолько расширилась, что я мог пролезть в нее.
А теперь надо быть начеку! Из моей груди еще не успел вылететь вздох облегчения, когда страх указал мне на очередную опасность.
Передо мной лежал травянистый участок метра в два шириной и сразу же за ним — опять проволочное заграждение. Вот на этом-то двухметровом клочке и залегала смерть.
«Такой метод охраны границ распространен гораздо шире, чем вы можете себе представить, — объяснял нам преподаватель, когда мы изучали разновидности технического оборудования заграждений на границах. — Кроме стран коммунистического лагеря, он применяется французами в Алжире, нгодиндьемовцами в Южном Вьетнаме, американцами в Корее да и во многих других местах, более того, даже португальцами в Анголе. Одним словом, я снабжаю вас ценными сведениями! Трудно сказать заранее, где именно, но, мне думается, они пригодятся вам в самых различных точках земного шара!»
Я лежал под перерезанной колючей проволокой и не мог набраться мужества переползти травянистую полосу.
А что если меня настигнет здесь патруль? Вот будет срам! Надо же проделать такой путь, чтобы в самом конце его завалиться!
Сколько раз в жизни испытывал я желание уйти от той или иной трудности или опасности, но мне всегда приходило на помощь мое самолюбие. Больше всего я боялся оказаться униженным.
Эх, узнать хотя бы приблизительно, где они заложили эту проклятую мину!
Я достал нож. Положил на раскрытую ладонь параллельно пальцам, так что лезвие выдавалось вперед. Легким движением воткнул его под острым углом в землю.
Жесткая земля оттолкнула лезвие.
Я повторил то же самое, повернувшись вправо, затем влево. Результат был одинаковый.
Значит, я мог продвинуться еще сантиметров на десять.
И опять вонзил нож. На этот раз лезвие до самых моих пальцев врезалось в землю.
Меня обдало холодом.
Мина!
Луна будто решила не расточать больше своего щедрого света и спряталась за тучи. Было темно, как в преисподней.
«Что же мне делать? Я знаю, передо мной лежит мина, но, кроме этого, я больше ничего не знаю. Я не вижу в темноте даже кончика своего носа. Малейшее неверное движение — и раздастся сигнал! Если я вообще не взорвусь! Ведь в Джэксоне тоже… Что делать?! Боже милостивый, надоумь!»
Мне казалось, я уже годы здесь, на этом минном поле. Что я уже больше не молодой человек, а старик. Сломленный и усталый. Смертельно усталый.
«А ну, как это говорил Дятел? Мину, если она не снабжена контровой проволокой, можно взять голыми руками и вынуть из земли. А для того, чтобы она не взрывалась впустую, например, от пробегающих зайцев, обычно при расчете взрывателя берется вес человеческого тела. Но это если…
А если есть проволока, положение резко меняется! Тогда взрыв произойдет в любом случае: потянешь — взорвется, перережешь — тоже. Значит, я должен сыграть на тех полкило, которые рассчитаны на залетных птиц и напор ветра. Итак, есть проволока или нет? А если есть, то где?»
Конец моего ножика все еще касался мины. Я поглядел на небо. Там по-прежнему гонялись взапуски тучи. Изредка мигали одинокие звездочки. А луна все не находила дороги из-за туч. Было темно. Как в мешке.
«Что делать? Время идет, а я все еще отлеживаюсь! Сколько же времени я тут торчу?»
Края туч посветлели, и сквозь них, точно через кружево нейлоновой комбинации, можно было разглядеть белое тело луны. Вот он! Мой единственный выход!
Я прижимаю голову к земле; взгляд мой скользит над миной.
Я ничего не вижу. Ровно ничего!
Надо мной ползет огромная туча. До чего же медленно она движется! А как лихо проносились тучи всего несколько минут назад. Я нервничаю.
Наконец-то! Туча миновала, надо мной опять ее кружевные края и… и… у меня захватывает дух: я вижу проволоку, да ведь она у меня под самым носом!
Скорее, скорее, пока луна показывает свое тело сквозь кружева! С лихорадочной поспешностью я достаю два специальных зажима на длинных стержнях, втыкаю их в землю на расстоянии полметра друг от друга и их пружинными головками зажимаю проволоку.
Дорога открыта!
Остальное уже выяснить намного проще. Ведь размещение мин в земле имеет свою схему. В эти минуты я с благодарностью думаю о своем учителе, Дятле, не устававшем вдалбливать нам все существующие способы использования зажимов.
Ну а теперь остается разделаться еще с одним заграждением из колючей проволоки!
Я работаю в исступлении. Рубаха моя и даже комбинезон взмокли на спине от пота, я чувствую, что на висках у меня липнут волосы. Еще раз впились в металл кусачки. Расступилась последняя преграда. Я перешел границу!
Шаг вперед. Еще шаг. Остановился. Что же дальше? На этот счет у меня никаких инструкций не было.
Блеснул очень сильный фонарь. После кромешной темноты у меня зарябило в глазах. Выступившие слезы явились сигналом, что надо беречь зрение. Я отвернулся.
— Тысяча чертей! Да я готов был побиться об заклад, что вы у меня будете первым! Кто был прав? Я был прав! Вы — лучший из всех экзаменующихся! — услыхал я голос Дятла.
Он стоял совсем рядом, но я ничего не видел, ослепленный внезапно вспыхнувшей сильной лампой. Будь это слон и появись он у меня перед самым носом — я и его сейчас не увидел бы! В общем передо мной стоял преподаватель и потирал руки от удовольствия.
— Вы останетесь со мной! Обратите-ка внимание, где именно допускает ошибку большинство перебежчиков!
Он целыми днями, пока продолжались учения, держал меня при себе. Я видел, как вспыхивали желтые огоньки на сигнальном устройстве наблюдательного пункта. В таких случаях пограничникам оставалось только схватить «нарушителя границы» и доставить куда следует.
Большинство моих сокурсников без особых происшествий преодолели бы препятствия, если бы правильно распределяли время. А в их распоряжении, когда они добирались до заграждения, оборудованного техникой, оставалось самое большее десять минут, у многих еще меньше, а этого, ясно, было недостаточно для перехода.
Я имел возможность убедиться, к чему приводит поспешность. Всех тех, кто, разрезав проволоку, тут же лез на минное поле, обязательно накрывал патруль. Их тоже забирали… да не как-нибудь, а надев на них наручники. Для острастки, конечно.
Были и такие, которые «стали жертвами» мин. Правда, мои опасения на этот раз оказались: напрасными: взрыв выражался лишь грохотом и облаком дыма. Но случись он в другом месте!.. Скажем, на венгерской границе!..
Проваливших экзамен заставляли пересдавать. Гоняли до тех пор, пока они не получали по этому важнейшему предмету «отлично».
— Ну, с этим покончено! — сообщил наконец удовлетворенно наш преподаватель.
Была ночь. Теперь-то ясная, светлая, хоть книжку читай. Месяц, казалось, подсмеивался над парнями, едва волочившими ноги от усталости. Только бы в постель! — вот единственное, о чем мы мечтали: ведь почти неделю нам приходилось отдыхать лишь в спальных мешках, на голой земле.