— А что такое? — удивился Джо.
— Да так… просто думал, ты того…
Мы ждали, что Джо подскочит и швырнет в него чем попало. Мы знали его как человека быстрого на руку, когда дело касалось нарушения дисциплины. Но, вместо того чтобы расправиться с Рикардо, он залился смехом.
— Вот вы о чем! Значит, решили, что я… — Он не мог договорить, его сотрясал смех. Наконец он взял себя в руки. — Нет, голубчики! Тут другое, — и он достал из нагрудного кармана сложенный конверт, где хранился приказ. — Слушайте! Согласно врученной мне инструкции, я даю вам следующее задание, оно и является итоговым. Операция «Белый Тату» была учением в обстановке, создающей полное ощущение боевой. До сих пор, ребята, вы были поистине мужественны! Но самое трудное еще впереди! Отсюда вы должны добраться… — в руках Джо снова появилась карта, — вот сюда! Видите? Это примерно в четырех днях пути отсюда. Достигнете конечного пункта, а там вас уже ожидает уют. Но… — Он умолк и стал испытующе разглядывать нас. — Восстановите в своей памяти все, что вы проходили о допросе при поимке! Вам предстоит миновать три очага сопротивления, отстоящих один от другого на расстоянии одного дня пути. Кого поймают, тому несдобровать!
С тех пор как нам открыли назначение нашего путешествия, у меня из головы вообще не шел образ убитого индейца.
В ушах отдавался колокольный звон, производимый птицей-звонарем, перед глазами мелькала игривая полосатая ленточка в черных волосах.
О небеса! И это ради учебного похода? Так просто, из-за ничего?..
— Ты хочешь что-то сказать? Давай выкладывай! — обратился ко мне Джо.
Я знал, что совершаю промах. И все равно не стал таиться.
— Меня занимает индеец. Спрашивается, для чего понадобилось его убивать? Ведь, в сущности, он такой же человек!..
Джо прищурил глаза.
— Я тебя не понимаю, Фрэнк! Что-то ты мне не нравишься! Мы не будем нянчиться с кисейными барышнями! И главное, кто! Первый из первых в школе!..
Его слова как бы вторили мнению Рикардо. Я чувствовал, что должен дать объяснение, иначе наживу беду.
— Слушай, Джо! Ты, мне кажется, мог получить обо мне за время пути вполне ясное представление…
— И еще до этого, благодаря твоей характеристике!
— Но в пути тем более! Если дан приказ, я его выполню не рассуждая! Посмей кто-нибудь стать на нашем пути, я с ним мигом разделаюсь! До этой точки — порядок. Война есть война. Наша война — война особая. Но во время маневров, так просто, упражнения ради… Ты ведь знал, что это наше путешествие предпринято не всерьез?
Выражение лица у Джо смягчилось. Взгляд стал даже добродушным. Он очень серьезно посмотрел мне в глаза и положил руки на мои плечи.
— Я-то знал, а вот Андраш не знал. Он должен был стрелять. А мертвеца уже все равно нельзя было воскресить. И я смолчал. Сделать выговор твоему соотечественнику, поступившему умно, в соответствии с предписанием? Ты ведь знаешь наше правило: нигде не оставлять живых свидетелей. Тогда ты не провалишься, не погибнешь, выполнишь задание. В ином случае навряд ли тебе будет сопутствовать удача.
«Но ведь это был только учебный поход, Джо!» — хотел я возразить. К счастью, я заметил, что он зорко следит за тем, как я реагирую на его слова. Я знал, что хороший курсант должен хорошо играть. И я сыграл. А он окончательно успокоился и повеселел.
— Операция «Белый Тату», понимаешь ты, точь-в-точь как настоящие боевые действия. Скоро вы убедитесь в этом на собственной шкуре. Наш поход должен был быть по плану совершенно секретным. Индеец наткнулся на нас; желая того или не желая, он мог нас разоблачить. Во время настоящего боя это влечет за собой смерть, во время учебы — снижение оценки. Так для чего нам рисковать как в том, так и в другом случае? Правда, по-моему, было бы целесообразнее, если бы Андраш вышел на берег и, подкравшись к непрошеному свидетелю, беззвучно обезвредил его…
«Господи! Да этот тип протестует всего лишь против метода убийства, а не против самого факта!» В тайнике души, где я накапливал материал, отталкивающий меня от них, одним доводом стало больше.
— Не было времени! — вмешался Андраш. — Звук выстрела либо привлечет его соплеменников, либо нет. Но живой человек всегда выболтает!
— Правильно! И поэтому тебе не влетело за твой щелчок! Так или иначе, индеец должен был умереть! Ты посуди сам, Фрэнк, один индеец отдал свою жизнь, зато двенадцать отборнейших солдат овладели наукой! Цивилизованный мир только выиграл от этой сделки!
— Я понял! — вскричал я, словно освободившись от большой тяжести. Таким возгласом человек дает волю теснившему до этого его грудь страданию.
Джо с довольной улыбкой смотрел на меня.
— О’кэй, парень! А то я уж было начал волноваться. Вот видишь, как хорошо, что ты доверился мне и поднял эту проблему! Выяснили — и точка!
Выяснили. А шипы-то еще глубже вонзились в мою душу.
Вам, вероятно, приходилось слышать об обезболивании родов. В недавнем прошлом на эту тему много писали и говорили. Ну так вот, обезболить роды нельзя, но боли можно облегчить при правильном поведении и дисциплинированности роженицы.
Здесь простая психопрофилактика: слабонервные люди, в особенности дети, с содроганием думают об уколе или прививке.
Само по себе болевое ощущение с момента укалывания, нанесения царапины незначительно в сравнении с пережитым за минуты ожидания страхом.
Вы спросите, какое отношение имеет все это к моему повествованию? Сейчас вам станет ясно.
В один из ранних периодов нашего обучения, задолго до того как на нас возложили операцию «Белый Тату», нам основательно и долго говорили о том, каков вражеский плен и как, каким образом следует вести себя в случае провала.
Наши преподаватели охотно прибегали к демонстрации кинофильмов как средству воздействия. Узкая целлулоидная лента, действуя одновременно на зрительный и слуховой органы, показывает и рассказывает.
Она подменяет переживания наяву, проникает в мир чувств. При этом фильм «терпелив», хорошо поддается формовке, нужны только умелый режиссер, оператор и подходящие для каждого случая действующие лица.
Конечно, и это я осмыслил лишь позднее, перебрав в уме прошедшие годы, память о которых и поныне терзает меня бессонными долгими ночами. Когда в Форт-Брагге нам показывали подобные картины, меня бросало в жар, я скрежетал зубами, молился, чтоб никогда не попасть в руки врага, которого я ненавидел, хоть и не знал, где он и кто он.
Преподавали нам офицеры Си-Ай-Си.
Главный наш враг — коммунизм, — разглагольствовал лектор. — На свете, к сожалению, имеется довольно много коммунистических стран, от Чехословакии до Китая. Уже и на наших берегах появилась одна — я имею в виду Кубу. И в Африке многие государства настроены благожелательно к коммунистическим странам, а то и примыкают к их лагерю. Вам придется повозиться с угнетенными странами и вразумить их — ради того, в конце-то концов, с вами тут проводят занятия, это будет вашим боевым заданием. Запомните: у суперсолдата никто никогда не должен дознаться об обстоятельствах его переброски и ее цели, об именах, адресах связанных с ним лиц и их задании. Основа вашей деятельности — секретность, соблюдение ее — важнейшее условие!
У лектора было неглупое лицо, строгий взгляд. Этот офицер во многом напоминал мистера Раттера. Правда, он выглядел несколько старше, зато казался суровее и жестче. Говорил он настолько тихо, что на его лекциях нам приходилось напрягать слух. А свои наставления он складывал из холодных слов, точно из ледяных кубиков.
И хорошенько запомните следующее: кого пытают, того убивать не намерены. А отсюда — один из более полезных советов, какие я могу дать вам: когда вам будут грозить смертью — не сдавайтесь, ведь вы должны знать, что из мертвеца ни слова не вытянешь. У вас захотят выудить ваши секреты, поэтому смерть вам не грозит. И еще вы должны запомнить: для противника ваша жизнь имеет значение только до тех пор, пока у нас есть тайны. В ту минуту, когда вы их выдали, — все… вам конец! Но только тогда, только в этом случае! Молчать — значит жить! Вы меня поняли, не так ли?