– Я разве похож на идота? – спросил Зеф.
Егор внимательтно посмотрел ему в лицо.
– Да вроде нет. Теперь значит поезд. Поезд эта… Идет до Могочи – там будет следующая остановка, там я схожу. В Ерофей Палыче не остановится – проедет. Хотя если тебя ищут, то могут остановить и там. Ищут?
– А сколько ехать до Ерофея?
– У-у-у, долго еще. Много часов.
– Тогда наверно ищут.
– Плохо дело. Надо тебе будет спрыгивать перед Ерофеем. Но могут этот поезд и пропустить – там машины дорогие везут, хрен их знает… Ну это уж, значит, как повезет. А в Могоче будем завтра к вечеру.
Из распахнутого проема дул ледяной ветер. Поезд несся на запад. Зеф и Егор еще долго беседовали – Егор рассказывал за что сидел. Был бригадиром, перебирали железнодорожное полотно. Прислали бригаду молодых ребят – на подработку. Полагалось рельс размонтировать постепенно – оставляя несколько костылей – вдруг поезд будет? А менять надо быстро – пару костылей снять гораздо проще. И вот в отсутствие бригадира ребята разобрали весь рельс – поспешили сменить до прохода поезда и не успели. И поезд сошел под откос. Был шум, комиссия – а виноват бригадир, плохо объяснил, не так проинструктировал…
Вскоре стало совсем темно – небо затянулдось низкими тучами. Зеф и Егор залегли спать на солому в углу вагона. Проснулся Зеф от того, что Егор тряс его за плечо.
– Ну ты горазд спать! Дома отсыпаться будешь.
– Что? Что такое? – Зеф вскочил и оглянулся, вокруг было светло.
– Чего. К Могоче подъезжаем.
– А Ерофей Палыч проехали?
– Давно уже. Я тебя не стал будить. Все, Артемий, спрыгивай – счастливо тебе, значит!
– Спасибо, Егор.
– Да не за что. Я же вижу – человек хороший. На вот, возьми. – Егор протянул Зефу полбуханки хлеба и банку консервов. – Бери, бери, тебе пригодится.
Зеф поблагодарил, положил подарки в мешок и нерешительно подошел к распахнутому проему вагона – после вчерашних кувырков остались нехорошие воспоминания.
– Ты как прыгать собрался? – поинтересовался Егор.
– Ну как. С разбегу и выпрыгну…
– Не, по шпалам размажет. Прыгать надо так – высовываешься боком, лицом вперед, и прыгаешь изо всей силы назад – спиной назад – чтобы скорость погасить. И малость в сторону, чтобы под колеса, значит, не попасть. И тогда тебя оно все равно малость потащит вперед, но ты уже лицом будешь. Понял?
– Понял.
– И сразу откатывайся и уходи в тайгу – а то вохра на дизеле засечет и настучит. – Егор кивнул в сторону начала поезда. – Тут километров пять осталось до города, дойдешь. А там уж – как Бог положит. Ну, счастья, браток! – Егор махнул рукой на прощание.
Зеф приготовился, выкинул мешок и тут же прыгнул сам. Половину скорости он конечно погасил, но его все равно потащило по насыпи – Зеф упал и несколько раз перекувырнулся. Откатился, подождал, пока товарняк удалится, схватил мешок Янга Вая и спустился с насыпи в бурелом.
Сразу со всех сторон налетела мошка и впилась в лицо, руки и шею. Зеф как мог замотался одеждой, но мошка пролезала сквозь все щели. Под ногами хлюпало – почва была болотистая, наверно где-то здесь поблизости были ручьи или речушки. Выбраться бы до темноты к речке, умыться, переодеться, загриммироваться, перепаковать наконец этот идиотский мешок в рюкзак – и можно идти в Могочу, там брать билет до Читы – и кончены мучения. Кругом заметно потемнело – то ли Зеф зашел в Тайгу и солнечный свет пропал, то ли начинало темнеть. Интересно, сколько сейчас времени?
Пройдя еще полчаса по бурелому вглубь тайги, Зеф вышел к маленькой лесной речушке – вода здесь была жутко мутной. Почему вода здесь мутная? Хотя сойдет и такая. Но сначала Зеф решил поесть – спешить пока некуда. Он развернул хлеб, открыл ножом консервную банку и бытстро поел, пытаясь при этом отгонять мошку. Вокруг стемнело – пора было думать о ночлеге. Далеко кто-то то ли завыл, то ли залаял – может собака, а может волк. Ему откликнулся такой же полувой-полулай с другой стороны.
Зеф огляделся, выбрал дерево пораскидистее и полез на него, снова зажав мешок в зубах. Влез он метра на четыре и решил, что этого будет достаточно. Он нашарил в рюкзаке моток веревки и крепко обвязался ею. После чего как мог закутался и попытался спать. Но уснуть не получалось – дул пронизывающий ветер, нещадно кусала мошка, да еще по тайге периодически разносилось: «У-у-ууууу, гау-у-у, гау-у-у!», да и вообще спал Зеф и так весь день. Заснул он только под утро, а проснулся уже ближе к полудню, отвязался и аккуратно слез, бросив мешок на землю.
Сумрачная тайга расцвела под дневным светом и искрилась всеми цветами с палитры наступающей осени. Свет пробивался сквозь суровые лапы елей прямыми лучами, и в этих лучах носились какие-то мошки, под ногами копошились муравьи, какие-то жучки, что-то шуршало в кустах, журчала и плескалась мутная речка – тайга жила.
– Все, начинаю новую жизнь – душ и чистка! – объявил Зеф.
Уже произнося эту фразу, он почувствовал что что-то не то вокруг – как-то неестественно укладывались слова в окружающее пространство, такое ощущение бывает, если ты чувствуешь что твой голос слышат чьи-то уши.
Додумать эту мысль Зеф не успел – за спиной раздался треск и что-то навалилось на него. Зеф упал лицом вниз, а тяжесть все придавливала его к земле. Медведь? Волк? – метались мысли в голове Зефа.
– Попался, сука. – раздался голос и послышалось сопение.
Зефу вжали голову в мох, в затылок упирался ствол то ли пистолета, то ли винтовки, а руки Зефа уже заматывали веревками. Зеф дернулся изо всех сил – оставалась еще надежда сбросить с себя нападавших, отобрать ствол, может дотянуться до одного из кинжалов в мешке… Но его держали крепко и было непонятно как нападавшие смогли незаметно к нему подкрасться.
– Да дай ему по башке чтобы не рыпался. – раздался несколькими метрами позади спокойный голос.
В голове что-то взорвалось и Зеф потерял сознание.
* * *
Очнулся он в старом сарае, напоминающем хлев. Ноги его были связаны, аккуратно связаны были и руки, не за спиной, а спереди. Веревка от рук шла к столбу, установленому от пола до потолка сарая. Зеф сидел под ним, прислоненный к столбу спиной. Напротив на лавке сидел бородач в суконной рубахе с винтовкой на коленях. «Странно же выглядит местная милиция…» – подумалось Зефу.
– Очухался, гаврик. – хмуро кивнул бородач и вышел.
Прошло несколько минут, бородач вернулся, а с ним еще двое – не менее хмурый детина, такой же обросший, и тощий низенький человек с раскосыми глазами азиата, одетый чисто и аккуратно, в отличие от своих спутников. В руке его был золотой кинжал Петра. Раскосый деловито подошел к Зефу и лезвием кинжала поднял ему вверх подбородок. Лицо его было спокойным, а глаза казались прищуренными, и в них сквозил огонь.
– Откуда у тебя эта штука, козел? – спросил он тихо.
– Дай воды попить. – хрипло сказал Зеф.
Раскосый кивнул, и второй детина вышел.
– Я повторяю вопрос. – кончик кинжала сильнее впился в подбородок Зефа.
– Это мой кинжал. – ответил Зеф и тут же получил хлесткий удар ладонью по лицу.
– Нет, это мой кинжал. – сказал раскосый. – А ты убил Гнилого. – то ли спросил, то ли констатировал он.
– Гнильца. – поправил Зеф.
Отпираться было бесполезно. Значит это не милиция. Но откуда? Каким образом?
– И ты убил мастера. – продолжил раскосый.
– Мастера убил Гнилец.
В раскосых глазах мелькнуло удивление.
– За пропавший кинжал?
– Да.
– Гнилой всегда был ублюдком. – произнес раскосый, – Это неважно. Ты украл у мастера кинжал, из-за тебя погибли люди, и ты умрешь еще до приезда Янжана, я сам тебя убью.
– Я не крал кинжала.
– Врешь, собака. – снова удар по лицу, во рту появился вкус крови. – А второй кинжал кому делал мастер?
– Тебе – когда первый пропал. Мы вместе делали.
– Ты ученик мастера? – удивился раскосый.
– Да.
– Врешь. Тогда рассказывай все.
И Зеф начал рассказывать все с самого начала – про Петра, про побег, про майора – и до того момента как спрятался в ящике со стружкой. Раскосый молчал, внимательно слушая.
– А про деньги Гнилой не говорил мастеру?