— Вы на машине?
— Я? Нет, мы тут нашли большой чемодан… В общем он уместился.
— Давайте я сейчас к вам подъеду.
— Нет, я не могу подставлять этих знакомых — они случайные люди и не в чем не виноваты.
— А вы вообще кто?
— Я? Яна Луговая, тоже случайная знакомая. Давайте я вам все объясню при встрече?
— Ну хорошо, везите. Адрес знаете?
— Нет.
— Записывайте. Метро «Ленинский проспект», первый вагон из центра…
— Я запоминаю. Но мы будем только утром — когда метро откроется.
— Хорошо, я встречу вас у метро. Вы одна?
— Не знаю.
— Не одна. — тихо признес рядом парень из Кемерово.
— Не одна. — повторила Яна, — Мне помогут донести.
Яна запомнила адрес, положила трубку и оглядела присутствующих. В коридоре около телефона собрались все и молча смотрели.
— Вас милиция остановит в такую рань с чемоданом. — пробурчал Кельвин.
— Ничего подобного. — возразила Яна, — Все нормально: лето, чемодан — мы на ранний поезд торопимся.
— Ага, на «Ленинский проспект»…
— Значит с поезда. И вообще, какое твое дело?
— Да, кстати, — Кельвин поднял на нее пристальный взгляд, — До приезда Мыши здесь больше не появляйся. А дальше — как Мышь скажет.
— Кельвин, почему? — возмутилась Джоанка.
— Потому что здесь главная Мышь, и она установила закон — чернушников и тех, кто приводит друзей-чернушников — гнать. И Дамку она предупреждала. Если Мышь решит Дамку оставить — Дамка останется. Нет — значит нет, но до ее приезда — выписывайся.
Яна вспыхнула сжала челюсти от оскорбления.
— Хорошо, я ухожу. И ухожу немедленно. — она стала быстро собирать свои вещи.
— Кельвин, а куда же она пойдет? — вскинулась Джоанка.
— Понятия не имею, это не мое дело. У нас и так проблем хватает. — Пусть вон к Космосу идет, наверняка он в своем ДК устроил панк-флэт…
— А что у вас случилось-то, что ты такой злой? — продолжала Джоанка.
— Да кинули нас в Казахстане. Машина, которую мы нашли, загрузилась и уехала, показали нам кукиш…
— Вот оно что… А найти ее?
— Да ее теперь не найдешь, ее как-то по глупому через случайных людей заказывали. А в розыск не подашь, в милицию не придешь «дяденька мент, мы честные хиппи, дети солнца, две недели в Казахстане собирали урожай конопли, а злые дяди нас кинули, найдите их пожалуйста»… — Кельвин сел и обхватил голову руками. — А тут еще трупы опиюшников…
— Ну и чего на Дамке зло срывать?
— Джоанка, у каждой вписки есть свои законы. На этой вписке закон один — не водить опиюшников. Это относится ко всем — и к тебе и даже ко мне.
— Мышь бы Дамку никогда не выгнала!
— Вот приедет Мышь и впишет ее обратно, она здесь главная.
Яна уже собрала все вещи — собственно и собирать особо было нечего. Двое парней из Кемерово порылись в своих огромных туристических рюкзаках и достали оттуда куртки. «Холодно ночью», — объяснили они. Третью куртку достали для Яны. Вдвоем взяли чемодан и вышли. Яна пошла следом, накинув куртку на плечи.
— Прощай, Джоанка, может встретимся еще. — кивнула она. — Прощай Белка, прощай Моррис. — кивнула она оставшимся. — Ну и ты Кельвин, прощай. — Яна хлопнула дверью.
— Ну пойдем. — сказали ребята и понесли чемодан.
— Куда? — удивилась Яна, идя следом, — Может посидим пока здесь?
— Лучше к метро. Там менее подозрительно — сидят два парня и девушка, ждут пока откроется.
Они дошли до метро — до открытия оставалось три часа. Яна села на чемодан, ребята примостились рядом. Сидели молча, разговаривать было не о чем — все переживали случившееся. Вот казалось только что сидели за одним столом, ели картошку, весело рассказывали друг другу истории из жизни — и вдруг на тебе, человека нет, есть только его тело, оно согнуто и запихано в чемодан…
Рассчет оказался верным — милиционеры несколько раз проходили мимо, мельком бросая взгляды на сидящую компанию, но ни разу не подошли. Метро открылось, доехали до «Ленинского проспекта», вышли на платформу.
— Девушка, извините пожалуйста, — вдруг раздалось над ухом, и Яна вздрогнула от неожиданности, — я инженер-строитель, сам из Донецка, попал в затруднительное положение — у меня нет пятачка на метро, вы мне не поможите?
Яна обернулась — перед ней стоял давнишний знакомый, которого она встречала на Курском вокзале. Пальто на нем было еще более помятое, но в целом по-прежнему опрятное.
— Да вы ведь уже в метро? — рассердилась Яна.
— Это конечно так, но мне надо сделать еще одну пересадку, а потом выйти и сесть снова и… в общем не обижайтесь ради Бога.
— Вы знаете, я сейчас не могу. — сказала Яна. — В другой раз хоть десять.
— Конечно, конечно, извините Бога ради, тогда будете должны. — человек в пальто очаровательно улыбнулся и помахал рукой. — всего вам доброго!
— Кто это? — спросил один из парней.
— Да это один мой знакомый бомж. Мы с ним постоянно встречается — ему пятачка на метро не хватает.
— Профессионально аскает! — восхищенно сказал другой.
— Что делает? — удивилась Яна.
— Аскает. Попрошайничает. Но какой высокий класс! — он еще раз с восхищением посмотрел вслед удаляющемуся пальто.
Возле выхода метро стоял молодой парень в черном плаще. На вид ему было лет двадцать, может чуть меньше. Был он среднего роста, темноволосый, довольно худой, или, как любят называть этот тип в литературе, «сухой» или «поджарый». Подстрижен спереди он был коротко, а сзади была небольшая «грива», опускающаяся с макушки до воротника. Лицо его украшал тонкий слой щетины, тщательно выровненной и аккуратно подстриженной, что придавало парню сходство то ли с каким-то американским певцом, то ли с известным киноактером. Но больше всего удивил Яну его взгляд — быстрый и внимательный. Казалось, будто из под бровей на тебя смотрят два автоматных дула, впрочем смотрят хорошо, по-доброму… но на кого-нибудь еще они могут посмотреть иначе. В следующий миг Яна поняла в чем дело — у парня от природы были очень большие глаза, огромная черная радужка казалось занимала все пространство в глазу.
— Вы Яна? — спросил тот, — Меня звать Виктором.
— Можно на ты. — сказала Яна.
— Шмель. — представился один из кемеровских парней.
— Сон. — представился другой.
— Как? — удивился Виктор, — Вы тоже наркоманы? — автоматные дула быстро прошлись по ним с головы до ног.
— Это тусовочные имена. — пояснила Яна, — Они никакие не наркоманы, просто случайные гости на той квартире, где умер Славик.
— Вы теперь сможете донести чемодан? — спросил Сон.
— Да. — Виктор легко поднял чемодан одной рукой.
— Ну мы тогда пойдем…
— Стоп. Так дело не пойдет, мне нужно знать все о жизни и смерти Славы. — автоматные дула прокатились из стороны в сторону.
— Я остаюсь и все расскажу. — ответила Яна, — Мне теперь торопиться некуда.
Она попрощалась с Соном и Шмелем, затем спохватилась и сняла с плечей накинутую куртку, отдала им. Утренняя прохлада обступила со всех сторон и Яна невольно поежилась. Кемеровские ребята ушли в недра метро.
— Сейчас мы отнесем его ко мне. — сказал парень, снимая свой плащ и накидывая на плечи Яны, — А часов в десять буду звонить его родителям. Яна, мне бы хотелось чтобы ты мне рассказала все что знаешь. — автоматные дула внимательно вскинулись на Яну.
— Я все расскажу. — почему-то она испытывала к этому человеку доверие.
Мышь когда-то потратила много времени, объясняя Яне, что на лице каждого человека написано все. «Понимаешь, — говорила Мышь, — совершенно не важно красивое лицо или нет, важно лишь о чем такой человек может думать, что он хочет в этой жизни и что он может сделать. Смотри не на лицо, а на выражение лица — у кого может быть такое выражение лица? У маньяка-убийцы, у мелкого воришки, у вруна, у честного человека? Смотри внимательно на выражение лица и ты поймешь о чем сейчас может бумать этот человек. Это сложно, но со временем ты научишься.»
Постепенно подошли к малопримечательному дому. Виктор нес чемодан легко, совершенно не сгибаясь, как пакет с хлебом. «Откуда такая сила? — думала Яна, — Ведь Славик весил килограмм пятьдесят, не меньше.»
Квартира Виктора поначалу показалась Яне похожей на музей моря — повсюду были расставлены раковины, гигантские высушенные крабы, какие-то чучела шипастых рыб.