— Мои родители океанологи, — объяснил Виктор, — сейчас они снова на Дальнем Востоке, до Нового года не вернутся. — Кофе?
— Что? — Яна не могла оторваться от шкафа, заставленного разноцветными камнями и ракушками.
— Кофе будешь?
— Буду.
Они сели на кухне, выпили кофе, и Яна начала рассказывать. Про приключения в Балашихе и отправку партии конопли она конечно умолчала, сказала что просто в первый раз встретила Славика в парке на станции «Измайловская», ну и тому було плохо, он рассказал про наркотики, про то как рабюотает в какой-то конторе за дозу… Про вторую и последнюю встречу со Славиком Яна рассказала во всех подробностях. Виктор помолчал, затем глаза его сузились:
— Значит они его убили?
— Кто? — не поняла Яна.
— Вот эти его начальнички из конторы — все правильно. В конторе неприятности, Славик совсем скололся и толку от него мало, его надо убрать. А как убрать наркошу чтобы не вызвать особых подозрений? Подарить «последнюю дозу», при чем сказать что она слабенькая, а на самом деле подсунуть такой концентрат, который в несколько раз превышал бы смертельную дозу.
— А разве так можно сделать?
— А почему нет? И так половина наркоманов гибнет от того, что не рассчитали дозу — покупают у разных людей, где-то мак уродился, где-то нет. А там до передозировки совсем немножко надо — и все, остановка сердца, остановка дыхания.
— А можно было его спасти?
— Не думаю. — Виктор покачал головой, — Если бы он вдруг оказался в реанимационном отделении токсикологии где-нибудь в больнице Склифосовского… И то вряд-ли. А если так как ты рассказываешь — шансов не было. Все равно неотложка приехала бы в лучшем случае через полчаса — ты не знаешь что такое московские неотложки. Сама ты кстати откуда, из Питера?
— А откуда ты знаешь что я не москвичка?
— Ты сказала что Славик сидел у тротуара «на поребрике». В Москве бы сказали «на бордюре».
— Ны в общем я из Выборга. А сейчас живу в Ярославле.
— Понятно. Расскажи еще раз что ты знаешь об этой конторе?
— Ну что я знаю… Знаю что Славик там работал курьером за дозу. Знаю что официально это какой-то кооператив, у них офис, и они якобы продают строматериалы, а на самом деле возят наркотики откуда-то. А может и сами делают. Да, и находится это все в Москве, в одном из районов. Кажется Кунцево…
— Это уже что-то. Да они немного не рассчитали, думали если Славку подержать три дня без дозы, а затем вручить концентрат — то он сразу забьется в тихий уголок и уколется, с кем ему по дороге беседовать и откровенничать? А вот видишь — не мог попасть в вену, даже дойти до тихого уголка сам не смог. Ну ничего, — кулаки Виктора сжались, — я буду не я, если не уничтожу это гнездо. Сам.
— Да ты с ума сошел? В одиночку уничтожить бандитскую контору? Хотя бы милицию…
— Милиция здесь ничем не поможет — улик нет. Придется самому достать улики.
— Да куда уж тебе… — начала Яна и осеклась, взглянув на сжатые кулаки Виктора — они были чуть больше, чем можно было ожидать для его роста, и костяшки пальцев были стерты, там образовались темные хрящевые уплотнения — такие бывают только от длительных многолетних тренировок по восточной системе. — Ну и что, и ты с голыми руками туда придешь?
— Все, дальше это уже мое дело. Но этим подонкам настанет конец. — Виктор искоса глянул на часы и вздохнул. — Пора звонить родителям Славика. Я тогда скажу что он умер у меня… на лестничной клетке, ночью.
— Спасибо. — тихо поблагодарила Яна и Виктор вышел в комнату звонить.
О чем он говорил с родителями Славика — Яна не слышала. После волнений прошедшей ночи от кофе вдруг захотелось спать, она положила локти на пластик стола и уронила на них голову. Разбудил ее Виктор, он тряс ее за плечо.
— Эй, вставай. Сейчас сюда приедут родители Славика, ты разве хочешь чтобы они тебя здесь застали?
— Ой, действительно. — спохватилась Яна, — Я пойду.
— Оставь свой телефон на всякий случай. — попросил Виктор.
— Да у меня нет телефона.
— Как это нет? — подозрительно переспросил Виктор, — Ты в подмосковье живешь? Если не хочешь давать телефон — так и скажи, я не обижусь.
— Да я нигде не живу. Меня выгнали с той квартиры где Славик умер, сейчас поеду туда, спрошу в каком ДК живет панк Космос, буду у него вписываться.
— Так тебе жить негде что ли?
— Ну в общем да. — Яна кивнула.
— Ну живи пока у меня — три комнаты, выбирай любую.
— Но… удобно ли это?
— Тебе? Не знаю. Мне нормально. Да, если ты думаешь что я к тебе хамским образом приставать буду — не бойся, я не так воспитан.
— Да этого я как раз не боюсь… — рассеяно произнесла Яна. — Ладно, тогда я сейчас пойду, пока родители Славика здесь будут, где-нибудь в городе поболтаюсь, а вечером тебе позвоню, ладно?
— Ну все, жду. — Виктор проводил ее до двери. — И возьми плащ, дождь на улице.
Яна оставила свою сумку, накинула плащ Виктора и вышла из дома. На улице капал мелкий теплый дождик, после бессонной ночи и волнений глаза слипались и не хотелось думать уже ни о чем.
Август 1990 года.
Весь месяц Яна прожила у Виктора. На квартире у Мыши она так и не появлялась, хотя звонила каждые два дня, спрашивала не вернулась ли Мышь. Если к телефону подходила Джоанка, они подолгу болтали. Джоанка рассказывала новости про старых знакомых. Новости были неутешительные. Ребята из Кемерово уехали дальше, в Питер, — больше о них ничего не было слышно. Ежик так и не вернулся, его родители объявили всесоюзный розыск. Панк Космос ездил со своей панк-группой играть в какой-то делекий подмосковный город — кто-то ему устроил там концерт на местной дискотеке, даже обещали что-то заплатить за это. То ли устроивший сам не разобрался какую именно музыку играет Космос, то ли группу там неправильно объявили, но пришедшая публика почему-то решила что приезжают поп-звезды из Москвы, а когда вместо звезд вылез на сцену Космос и начал петь «все мы яйца и инкубаторе», разъяренные зрители устроили дебош и хотели набить морды всей группе, они чудом спаслись через черный ход и обратно бежали с инструментами до самой электрички. Тем не менее, Космос не оставил попыток организовать концерт, вот недавно поехал автостопом в Ростов, у него там какие-то знакомые панки. Джоанка еще сказала, что Космос обижался что Яна пропадаеит где-то и не заходит к нему.
— Да у меня же экзамены, я целые дни готовлюсь. — оправдывалась Яна. — Когда он вернется из Ростова?
— Да уже должен был вернуться, он всего на день собирался ехать. — отвечала Джоанка, — Кстати велел тебе передать, что всегда будет рад тебя вписать. В своем ДК никакой вписки он не утроил, это Кельвин пургу нагнал, а у себя дома он предлагал вписаться, даже родителей своих уже предупредил — так что приходи туда в любой момент.
Вдруг посреди разговора на заднем плане послышался звонок.
— Подожди, не вешай трубку. — сказала Джоанка, — Я открою дверь.
Не было ее долго, послышались какие-то радостные вопли и Яна поняла — вернулась Мышь. Она решила, что о трубке Джаонака уже забыла, но та вернулась.
— Приехал Вуглускр! — радостно сказала Джоанка, — Только что с трассы, усталый, с ног валится — они почти двое суток без сна ехали, спешили.
— Ура! — воскликнула Яна, — Позови Мышь к телефону на минуточку!
— Мышь не приехала пока, но вот-вот будет, они с Вуглускром расстались у самой Москвы, сели в разные машины. Позвони через пару часов, ладно?
Яна повесила трубку и пошла читать учебник литературы — готовиться к вступительному сочинению. Ровно через два часа она перезвонила. Трубку взял Вуглускр.
— Привет, Дамка! Ты себе не представляешь сколько тут всего произошло, нас круто кинули и вообще все круто! — закричал он радостно.
— Привет! — обрадовалась Яна.
— Значит слушай — Кельвин идет в задницу. Мне тут Джоанка рассказала как все было и что он устроил. В общем переезжай обратно, ладно?
— Спасибо. Но я пока тут живу, я тут с таким классным человеком познакомилась…
— Тусовый?
— Чего?
— Ну в смысле тусовщик или цивильный?
— Не знаю… Но классный.
— Ну хватай его в охапку и в гости приезжай! Мышь будет вот-вот, с минуты на минуту. О, кто-то в дверь звонит, ладно я бегу — Дамка, приезжай! — Вуглускр повесил трубку.
— Яна глянула на часы — было шесть вечера. Она написала записку Витьке что будет поздно вечером и выскочила из дома.