— Алло, доктор Клин?
Ребекка сразу узнала чуть надтреснутый, глухой голос Клина. Что это он ей звонит? Что старику может быть от нее надо? О происшествии с геронтами на улице она ничего не знала. Стив, а тем более Риоджи, решили помалкивать. Она по новостям видела мельком сюжет о демонстрации, и он задел ее за живое, неприятно встревожил, сразу вызвав в сознании вчерашний ужин с Майклом. Впрочем никакой связи со стариками команды она в сюжете не усмотрела.
— Ребекка. Как вы поживаете?
Ребекка
Господи, они же виделись на работе. Там у них были с утра какие-то серьезные неприятности с органом номер 2. Потом Ребекка уехала в Вашингтон и приняла несколько клиентов из смешанных семей: муж-натурал, а жена — геронт и вот у них… Вариантов было несколько и они повторялись. Ребекка имела дело с людьми, у которых в связи с вакцинацией наметились серьезные проблемы в семье. Такие как она специалисты по проблемам, связанным с возрастными делениями вакцинированных и натуралов, были убеждены, что семейные трения можно преодолеть, но это не так уж легко.
Теперь она сидела дома в ожидании ужина, твердо пообещав себе, что, если Майкл позвонит, она ни за что на свете никуда с ним не пойдет. Хватит с нее. Ребекка особенно утвердилась в своей к нему неприязни после просмотра сюжета по телевизору. Майкл конечно останется натуралом и будет этим гордится, а она никакой гордости не испытывала и все больше и больше утверждалась в желании вакцинироваться, хотя окончательный выбор пока не сделала. Легко было другим вправлять мозги, а со своей судьбой все казалось сложным. Как она поживает?… Конечно у нее все в порядке. Другого ответа Клин не ждет. Это он так по-старомодному начинает разговор. Нет, чтобы прямо сказать, что ему нужно. Разумеется, старику совершенно ее дела безразличны. Ребекка подозревала, что на бытовых подробностях чужих жизней Роберт вообще не способен сосредотачиваться.
— Спасибо, доктор Клин. У меня все замечательно.
Теперь Ребекка ждала, что Роберт объяснит ей цель своего звонка. Пусть сам скажет, мяч на его поле.
— Ребекка, мне необходимо с вами увидеться.
Ничего себе, прямо-таки «необходимо»… Что там у него стряслось? Явно что-то такое, что, как он считает, не могло ждать до завтра. Да, мало ли, что он считает, это еще ни о чем не говорит.
— Да, конечно, Роберт, я завтра с утра буду в лаборатории.
Его следует иногда называть просто Роберт, чтобы старик не чувствовал, что из-за возраста она относится к нему иначе, чем к другим. Что там у него… странно.
— Да, да, завтра… Ребекка, а не могу я просить вас ко мне приехать?
— Когда вы хотите, чтобы я приехала?
— Сейчас.
Так, это настоящая дикость: приезжай к нему немедленно! Что-то серьезное или пустяк, который просто кажется ему серьезным? По голосу слышно, что старик напряжен, хоть и старается это скрыть. Старикам часто свойственна неуместная одержимость и излишняя тревожность, когда они не слишком адекватно оценивают действительность. За своими геронтами она этого не замечала, но все когда-то бывает в первый раз.
— Сейчас? Уже половина девятого, я не планировала никуда выходить… Это срочно? Доктор Клин?… Доктор Клин…
Роберт молчал. Ну, как он мог позвонить Ребекке и требовать, чтобы она немедленно к нему приехала? Он совсем сошел с ума. Кто так себя ведет? Хороший она ему задает вопрос: это срочно? А действительно, насколько это срочно? Совершенно не срочно, хотя… надо ей чтобы ответить. Роберт понял, что он молчит в трубку дольше, чем было принято.
— Я здесь, Ребекка. Это не то, чтобы срочно. Просто на работе мы с вами не одни, там возникают совершенно другие проблемы.
— А что случилось? С вами что-то случилось?
— Случилось, только это не телефонный разговор.
Теперь Роберт услышал в своем голосе нотки императива, который всегда появляется в тоне старшего по отношению к младшему или в тоне начальника. Конечно он формально не был начальником Ребекки, но он ее старше на сто лет, а это что-нибудь да значит. Значит то, что она сейчас приедет, не посмеет ему отказать. А ничего с ней не сделается. Пусть едет… соплячка. Не так уж она у них перерабатывает, чтобы не приехать к старейшему члену команды, если он просит.
— Конечно, доктор Клин. Скиньте мне ваш адрес.
— Разрешите, Ребекка, мне вам адрес продиктовать.
Роберт не желал ей признаваться, что печатать на маленьком дисплее телефона ему было не с руки. Его негибкие заскорузлые пальцы тыкали не на ту кнопочку, он ошибался и злился. Печатать то, что можно было сказать, казалось Роберту ненужным усложнением жизни.
— Дотти, к нам сейчас Ребекка заедет. Иди спать, не жди меня.
— Ладно, милый. Я давно знаю, что работа для тебя важней всего. Не задерживайся, ты сегодня устал.
При чем тут работа? Дороти даже не дала себе труда вспомнить, какая в команде у Ребекки была роль. Сейчас она ляжет в постель и примется думать о субботней вечеринке. Надо же, как жене удобно думать о его сегодняшнем состоянии как о простой усталости.
Ребекка вошла и они уселись в кресла у камина. Дороти к гостье не вышла и Роберт был этому очень рад. При ней настоящего разговора не получилось бы. Он почувствовал импульс предложить Ребекке кофе, или даже что-нибудь выпить, но напиток надо было бы смешивать и черт их молодых знает, что они сейчас пьют, с кофе было еще хуже: пришлось бы ставить чайник, или того хуже заводить ради одной-двух чашек кофейную машину. Где лежат фильтры он не знал. Надо подать какое-нибудь печенье… усилие показалось Роберту непомерным и он решил ничего Ребекке не предлагать. Она разумеется уже ужинала, но все-таки следовало быть вежливым. Роберт уже забыл, когда к нему в дом приходил лично его гость и пришел в замешательство: с одной стороны ему 121 год, и он заслужил право пренебрегать светскими нормами, когда ему трудно их соблюдать, с другой стороны разве не противно ссылаться на свой возраст, чтобы ему делали скидки. Может лучше показать Ребекке, что он вполне еще в состоянии быть настоящим воспитанным мужчиной?
— Ребекка, могу ли я вам что-нибудь предложить?
— Спасибо, доктор Клин, мне ничего не нужно.
Вот и хорошо: он предложил — она отказалась, к нему никаких претензий.
— Так зачем вы меня вызвали?
Ага, «вызвали»… девочка восприняла его приглашение, как «вызов». Он так и знал.
— Ребекка, сегодня со Стивом и Риоджи мы ходили вместе обедать и на улице недалеко от Сити Холла, к нам пристали молодые люди, натуралы. Началась перепалка, они все были исключительно агрессивно настроены, меня толкнули, я упал. Стив с Риоджи помогли мне добраться до машины.
Три коротких точных фразы, никаких повторов, второстепенных деталей. Клин представил ей четкий доклад без эмоций и «ахов». Какой он все-таки молодец. Ребекка сейчас же вспомнила телевизионные кадры: молодые натуралы что-то скандируют, в толпе видны лозунги. Неужели старики оказались в эпицентре этих беспорядков. Она представила себе Роберта на земле, такого дряхлого, немощного, слабого, совершенно не привыкшего не только к прямой агрессии, но даже к самой легкой враждебности. Старики команды, обласканные всеобщим почитанием, даже преклонением, были выставлены на поругание толпы, не желающей знать их научных заслуг. Они подверглись унижению, которого никогда не знали. Ужасно. Что ей надо теперь делать, молодец — не молодец… доктор Клин нуждается в ее помощи.