— Привет, — сказала она, сверкая лучезарной, белозубой улыбкой, голосом, в котором был едва заметен южный акцент. — Спасибо, что подождали. Ужасный лифт, не правда ли? Когда его наконец починят?
Джарвис улыбнулся и тихо поблагодарил Бога за то, что тот послал ему это чудное видение в начале рабочего дня, чтобы наконец-то погрузиться в рабочую атмосферу. Это было как пинок на счастье.
— Извините за вопрос, — сказал он, — но как, черт побери, можно выглядеть так хорошо в понедельник утром?
Она посмотрела на него и засмеялась, краснея.
— Много внимания и любви со стороны мужа и еще тонна макияжа.
Джарвис хохотнул в ответ и щелкнул пальцами.
— Проклятье, — сказал он. — Когда вернетесь домой, передайте, что ему повезло.
Лифт остановился, и она с улыбкой смотрела на него, пока открывались двери.
— Так и сделаю, — заявила она, — но, по-моему, он и так знает. Пока.
Двери закрылись за ней, и лифт продолжил свой путь наверх.
— Еще бы, — пробормотал он, — если он не полный идиот.
Двери лифта раздвинулись, и он увидел перед собой знакомую картину. Как он ненавидел эти американоподобные открытые офисы — улья, изобретенные Новым Светом. Никакого интима. Море столов, сотня компьютеров и всеобщий хаос, освещенный тысячью неоновых ламп. Даже выходить не хотелось. Он знал, что стоит переступить порог — словно магическую черту, проведенную мелом по полу, — и он снова окажется во власти чар, потеряет чувство времени и забудет все, кроме службы. Тогда начнется новая рабочая неделя. Даже стоять в кабине лифта, вдыхая остатки духов, казалось занятием неизмеримо более приятным, Чем рыться в этом бумажном море.
— Эй, ты что там застрял? — окликнул его мужской голос.
— Сон досматриваю, — ответил он.
— Ну так освобождай кабину и досмотри его за столом.
Джарвис вышел из лифта, усмехаясь. Крепко сбитый человек лет сорока стоял перед ним в белой сорочке, под которой оттягивалось пивное брюшко, вместительное, как топливный бак автомобиля.
— Здорово, Алекс, — сказал он. — Как выходные?
— Неплохо. На сей раз никакого футбола. Слышал о разборке на Камден?
Джарвис покачал головой:
— Даже не видел. Сначала чай.
Человек сменил его в лифте, и двери стали закрываться. Джарвис задержал их рукой, раздвинув в стороны.
— Как тебе запах?
Мужчина потянул носом и облизнулся.
— Эта красотка ехала со мной всего минуту назад.
Тот еще раз потянул носом с видом дегустатора.
— «Шанель». Я тащусь. И кто она?
— Не знаю, — ответил Джарвис. — Блондинка, симпатичная. Работает на четвертом. Я такой еще не видел.
Мужчина посмотрел на него насмешливо:
— Лет тридцати? Волосы пучком? Стройная фигурка?
— Она. И кто это?
— Не знаю, я такой еще не видел. Оба рассмеялись.
— Ах ты, блудодей! — сказал Джарвис и, просунув руку в лифт, быстро пробежал пальцами по клавиатуре, так что все кнопки оказались нажаты, тормозя кабину на каждом этаже.
— «Месть моя скорая, и она не заставит себя ждать!» — торжествующе воскликнул он, отпуская створку. Лифт пошел вниз, сопровождаемый глухими проклятьями толстяка за металлической оболочкой. Развернувшись на каблуках, он решительно зашагал в офис.
Стол его был довольно небольшим — чтобы не складывали слишком много работы. Слева, на подносе с надписью «мусор», лежала небольшая стопка зеленых папок, которыми теперь можно было смело подтирать зад. Рядом два стаканчика с остатками кофе: один полупустой, другой полон до краев и уже покрылся загадочной зеленоватой субстанцией. На ручках обеих чашек кто-то приклеил листочки с надписью: «Помой меня, скотина» красными чернилами. В самом центре стола ноутбук, а справа, на подносе с надписью «Неотложка», три папки и две видеокассеты. Со вздохом он опустился на рабочее место. С пятницы здесь оставалась всего одна папка. Значит, предстоит работенка. Сперва он опорожнил обе чашки в цветочный горшок соседа, после чего бросил их в мусорник. «Вот и порядок», — подумал он. Затем выудил из лотка две новые папки и обе кассеты. Обычно в понедельник поднос был забит доверху. Но поскольку сейчас затишье, никаких игр премьер-лиги нет, дома играют только QPR и «Ориэнт», выходные, очевидно» прошли в относительном спокойствии в сравнении с субботней лихорадкой, которая охватывает столицу в разгар футбольного сезона. Джарвис выбрал папку потоньше. Обычный рапорт с игры «Ориэнта». Умеренный и весьма спокойный. Словом, типичный «Ориэнт», пробормотал он. Сунул рапорт обратно в папку, подписался и бросил ее на поднос с «мусором». Схватив вторую, он тут же заметил, что она будет заметно потяжелее, к тому же ее украшала грозная надпись: «Рапорт о перемещениях болельщиков в районе Куинз-Парк, игра „Рейнджеры против Бирмингем Сити”. Лофтус-роуд 04-09-99».
Он в раздумье посмотрел на папку и затем отложил ее.
— Нет, такое нельзя читать натощак, — заявил он вслух во все еще пустом офисе. — Мне нужно что-нибудь для разгона.
Он встал и побрел из конторы в направлении служебного кафе.
Где-то посреди завтрака по динамику раздался голос дежурного:
— Детектив-инспектор Джарвис, вас срочно ждут на рабочем месте.
Он посмотрел на часы.
Что за черт?
Всего без пятнадцати восемь, а его дежурство начинается с восьми. Он смел, что оставалось на тарелке, на ломтик хлеба и, одним глотком допив чай, направился к лифту.
Еще не успев дожевать свой самодельный бутерброд, он увидел на выходе из лифта парочку посетителей, теперь хмуро ожидавших у его стола. Один из них — его шеф, главный детектив-инспектор Питер Аллен, другой был ему неизвестен. У него возникло нехорошее предчувствие: они просматривали ту самую нераскрытую папку, что-то обсуждая. Сглотнув остатки бутерброда, он ускорил шаг.