— Типичная сволочь, — подвел итог Джарвис, поделившись своими мыслями с Вильямсом.
Тот подвинул кресло к столу и почтительно присел рядом, как образцовый школяр, соблюдая дистанцию.
— Еще бы, — продолжал Джарвис, — Фил, перед тобой господин Билли Эванс. Тридцати трех лет, владелец автосалона в Ромфорде. С виду почтенный гражданин с прекрасным домом, семьей и успешным бизнесом. Однако как раз после Евролиги-96 он стал главной фигурой вестхэмской «Бригады кокни-самоубийц». Также вне сомнений замешан в беспорядках за рубежом — в Дублине, Осло и Риме.
Вильямс взял фото и стал пристально разглядывать его.
— Прекрасный парень. Что-нибудь еще?
Джарвис бросил фото и взял листок из папки.
— Помимо футбола есть наводки, что он имеет отношение к распространению наркотиков через южно-восточные футбольные клубы и также работает под крышей в Вест-Энде.
Вильямс оторвал взгляд от фото:
— Наводки?
— Да, это все, что у нас есть, — слухи, сплетни и ничего больше. Мы уже не раз привлекали его к суду. Несмотря на проводимые операции и наблюдение, нам таки не удалось собрать на него компромат. Я дважды лично проводил обыск у него дома — и безрезультатно. Мы дважды привлекали его за хулиганство. Он был арестован за беспорядки в игре в Ковентри , но обвинение развалилось из-за отсутствия свидетелей.
Вильямс выразительно присвистнул. Джарвис продолжал:
— Полгода как исчез с футбольной сцены, и мы уже думали, что он сосредоточился на иных «видах деятельности». Дело его было передано на разработку в отдел по борьбе с организованной преступностью, но несколько недель назад на игре «Вест Хэма» он был замечен с крутыми из группы поддержки «Лидс Юнайтед», которых называют еще «йоркширцами» или «павлинами». С тех пор его видели на всех выездных играх «Вест Хэма» с местными фирмами. Но при этом за весь сезон он ни разу не засветился в Аптон-Парке. Это место, где расположена «интерфирма» футбольных хулиганов, где они встречаются для совместных дел, когда не заняты выяснением отношении друг с другом.
Вильямс посмотрел на своего начальника, но, скорее всего, тот был далеко: на расстоянии нескольких миль. Это было ясно, судя по опыту общения с ним. Детектив-инспектор в самом деле мыслями был далеко — он рассуждал. То есть, в принципе, занимался привычным делом.
— Шеф считает, что он просто поддерживает старые связи, — продолжал Джарвис. — Что касается меня, думаю, здесь нечто большее. Поэтому я «се время отзываю эту папку. Думаю, скоро он еще ласт о себе знать, держи с этим человеком ухо вос-fno. Вот почему в каждом аналитическом обзоре я непременно перебираю эту папку. И все, имеющее отношение к этому имени, должно регистрироваться здесь, в письменной форме.
Вильямс вопросительно посмотрел на Джарвиса, но детектив-инспектор, не обращая внимания, продолжал листать документы.
— Шеф, — напомнил он о своем присутствии. Джарвис повернул лицо к нему:
— Что?
— Шеф, — неуверенно начал Вильямс, — судя по накопившемуся материалу, этот парень уже проверялся на вшивость. Если ничего не наклевывается, зачем вы тогда… Я имею в виду, почему мы все еще следим за ним?
Выражение лица Джарвиса мгновенно изменилось. Он сверкнул глазами на Вильямса и приглушенно пробормотал:
— Потому что я так сказал. И если я в чем-то уверен в этой жизни — это в том, что придет день, когда я достану этого подонка.
ГЛАВА 3
Среда, 8 сентября, 16.20
Фитчет и Алекс вышли из метро на свет. Им сразу полегчало, как только они покинули безумный скрежет подземки на станции «Бейкер-стрит», хотя и по разным причинам. У Алекса на то были свои поводы, а вот Фитч, например, просто терпеть не мог подземки из-за ее гнетущей атмосферы. Две поездки в Лондон за четыре дня — это была настоящая каторга. Правда, причина второй поездки была несколько иной — не столько спортивной, сколько социальной, и первый же взрыв криков со стороны английских футбольных фанатов вызвал их ответные улыбки.
— Люблю это место, — заявил Алекс. — Всякий раз, как я прихожу сюда, это подобно воссоединению народа под знаменем пророка.
Фитчет громко засмеялся:
— Вот идиот. Ничего себе «воссоединение»! Да половина здешних парней только и мечтает надраить тебе задницу, дай им только шанс или хоть половину шанса. И, слушай, не трогай меня, приятель, я сейчас на взводе.
— Да ты всегда на взводе, — Алекс остановился. — У тебя нервы ни к черту, чуть что — и срываешься с катушек. Сколько раз я был тому свидетелем!
Фитчет посмотрел на него исподлобья и рассмеялся:
— Ах ты, догадливая сука!
И вот, наконец, он, «Глобус». Неофициальное место встреч закадычных хулс. Здесь собирались настоящие сливки движения — отборные кадры, посвятившие жизнь своему делу. Дверей в паб практически не было видно — они скрывались за спинами толпы, над которой реяло целое море знамен с красными крестами. На каждом флаге имелись отличительные черты, выдававшие принадлежность к тому или иному клубу.
Оба на мгновение замерли и затем пустились по Вест-Лондонской дороге занять место среди себе подобных.
Как и многие здесь, Фитчет и Алекс не ощущали никакого родства с национальной стороной, когда игры шли дома. Атмосфера на Уэмбли была уже не та, что в девяностые, и больше напоминала концерт «Спайс Герлз», чем настоящий футбольный матч. Ни настоящие хулс, ни настоящие фанаты уже не участвовали в этом. Однако на выезды за рубеж они отправлялись по-прежнему: когда речь шла об играх английской сборной, национальная гордость давала о себе знать. Когда играла Англия, сходились даже бывшие враги и соперники. Вообще же «Глобус» был местом неофициальных встреч, где можно было встречаться с друзьями и знакомыми по прошлым выездам, обмениваясь информацией о различных мобах, или просто потрендеть. Это была нейтральная почва. Все были в курсе.
На пешеходном островке посреди Бейкер-стрит оба ощутили, что сзади кто-то хлопает по плечу. Развернувшись, они встретились лицом к лицу с человеком, с которым познакомились еще в Ри-мини во время Чемпионата мира 90 года. Грэм Хокинс, повсюду известный как Хоки-Ястребок. Как всегда, в классном безупречном прикиде, который Фитчет оценил мгновенно: коричневые ботинки «CAMEL», бежевые джинсы «DIESEL», голубая рубашка «TEDDY SMITH» и бежевая куртка от «BURBERRY» из непромокаемой ткани, стоившая, поди, не менее 200 фунтов. Пижон хренов. И все же, несмотря на дорогие шмотки, вечная худоба и короткая стрижка придавали ему какой-то болезненный вид. Острый на язык Алекс однажды заметил, что он напоминает жертву СПИДа — с тех пор эта шутка пошла по рукам.