Картонная дверь не выдержала даже первого удара, и рухнула на пол небольшой, где-то 8 квадратных метров, комнаты. Там стоял старый продавленный диван с драной обивкой, видимо, оставленный прежними хозяевами. Комната была полна существами, похожими больше на призраков, чем на людей. Тощие, непонятного возраста, одетые в лохмотья, воняющие потом и гнилью - они сидели на диване и подоконнике, валялись на полу, и все, как один смотрели на Салагу. Негров среди них не было.
Салага заорал что-то нечленораздельное и зажал спусковой крючок.
Автомат задергался в руках, его повело вверх. Посыпались стрелянные гильзы. Людей-призраков разрывало на части пулями. Тех двоих, что сидели на подоконнике, опрокинуло вниз, прямо на улицу, и на осколках стекла осталась их кровь.
Салага пришел в себя, когда рожок опустел, а люди в комнате были уже стопроцентно мертвы. Перед уходом он огляделся и увидел, что у лежащей на полу лицом вниз хрупкой фигуры заплетены смешные косички с грязными желтыми резинками на концах. А на предплечье... Впрочем, нет, Салага предпочел думать, что ему померещилось. Человек просто не может гнить живьем.
- Все нормально? - спросил его Сыч, и получив утвердительный кивок, показал пальцем на следующую дверь, - Теперь я! Прикрывай!...
После того, как они зачистили еще две комнаты, Салага освоился.
- Теперь кухня. Давай!
На кухне сидела какая-то непропорционально раздутая тетка в драном халате, и смотрела, как на плите медленно бурлит кастрюля с каким-то дерьмом. То ли жратвой, то ли самопальной наркотой - по запаху было не разобрать. На тумбочке валялась целая гора пустых бумажников, мобильных телефонов и прочих гаджетов, а рядом - коляска. Сперва Салага подумал, что там сидит кукла, но затем, присмотревшись, понял, что это настоящий грудной ребенок.
Который не шевелился и не дышал.
Баба, заметившая Салагу, открыла рот, чтобы закричать, но не успела. Салага мгновенно вскинул автомат, и превратил ее голову в нечто, похожее на разбитый перезревший арбуз. Сыч даже опомниться не успел, и, когда Салага выходил с кухни, поймал его взгляд - жесткий, колючий, недобрый.
Сыч только кивнул понимающе, подумав про себя: "Вот теперь ты видишь, почему я ненавижу притоны".
Искомый негр по имени Пьер находился в одной из последних комнат. Судя по обстановке, он там и жил. Комната была ободранной, но в ней, в отличие от остальных, был полный комплект мебели, правда, старой, драной и частично поломанной - видимо, собранной со всех пустых квартир.
Когда Салага ворвался внутрь, Пьер, который оказался тощим, как жердь, и черным, как сама ночь, стоял у окна, спиной к дверям. Из одежды на нем был только намотанный на левую руку жгут. Выбитую дверь он даже не заметил - может быть, не услышал из-за громкой музыки, источник которой, как оказалось, находился в его комнате, а может быть, что более вероятно, был просто обдолбан.
Салага стукнул Пьера прикладом по затылку, отчего тот рухнул лицом на подоконник, и с наслаждением выстрелил в древний музыкальный центр. Музыка прекратилась. Тишина показалась непривычной и враждебной, в ушах звенело.
- Потащили! - скомандовал подоспевший Сыч, хватая за ноги бессознательного Пьера.
- А остальные?
Этот вопрос Сыча ошарашил. Он поднял недоумевающий взгляд, и увидел, что Салага не шутит, и на полном серьезе не собирается оставлять тут никого в живых.
- Давай. Моя очередь...
- Нет. - оскалился Салага, перехватывая автомат поудобнее, - Моя.
Дверь в следующую, последнюю в этой квартире, комнату он выбил так будто собирался запустить ее в космос. Ворвался внутрь, в воняющую полутьму, держа автомат наизготовку, и увидел, как на огромной кровати, занимающей почти всю площадь комнаты, копошилась куча голых тел, из-под которых раздался вдруг противный женский голос:
- Ну кто там еще, б..я? Зае..али! Я только на девятерых договаривалась!
Салага оскалился, взял на прицел всю эту человеческую многоножку и не успокоился, пока не расстрелял весь магазин. А потом перезарядил, прислушался, не стонет ли кто, и расстрелял еще один.
Выходили из квартиры в молчании, тащили Пьера, который, казалось, вообще ничего не весил.
- Ты как? - негромко спросил Сыч, когда они уже упаковали Пьера в багажник и уселись на заднее сиденье.
Салага помолчал пол-минуты, а затем повернул голову к напарнику, и то ли улыбнулся, то ли оскалился. Его глаза горели каким-то недобрым огнем, и у Сыча создалось ощущение, что сейчас Салага на него набросится.
- Я?... - переспросил он, и тут же, не дожидаясь ответа Сыча, уверенно добавил, оскалившись еще сильнее, - Я - хорошо.
15.
Нормальной жизни у Команды не получилось даже после того, как мозги Завета оказались разбрызганы по ковру. У авторитета было много врагов, но, также, оказались и друзья, которых было хлебом не корми - а дай вцепиться в глотку тем, кто пристрелил их обожаемого друга/родственника. Той осенью Москва-река едва не вышла из берегов от того количества трупов, что в нее сбросили Дубровский со товарищи.
Эта война могла бы продолжаться вечно, если б не несчастный случай, который, по иронии судьбы, и спас Команду от неминуемой смерти.
А в том, что эта смерть настала бы, не было никаких сомнений. Пуля, конечно, дура, но, если слишком часто находиться на передовой, то рано или поздно она найдет даже самого умелого и удачливого.
Команда пыталась убить двух зайцев - разжиться новым оружием, а заодно и пресечь поставки оного в Москву, и шла по следу одного очень крупного поставщика. Тот ящиками гнал в Москву взрывчатку, старые автоматы Калашникова и патроны. Схема не была очень уж хитрой, но Дубровского смущала не ее простота, а масштабы поставки. Ну ладно, машину конкурента взорвать или пристрелить кого в подъезде - дело житейское, происходящее сплошь и рядом, оружие и взрывчатка для этого, конечно, требуются, но не в таком же количестве! Решать загадку Команде не пришлось долго - Сыч просто уговорил ребят организовать штурм склада и унести столько оружия, сколько будет возможно, что не унесут - взорвать, поставщика - убить.
План был прост, но достаточно хорош, и друзья с энтузиазмом взялись за его осуществление.
В назначенное время к дверям склада (ангару в бывшей промзоне где-то на севере Москвы) лихо взвизгнув тормозами подкатил фургон, за рулем которого сидела Анька.
Открылась боковая дверь, из нее выскочил Сыч со щитом наперевес, а следом за ним - Жора.
Они отстрелили замок, бодро ворвались в двери склада, и тут же поняли, что попали совершили ошибку. Внутри склада кипела жизнь - в огромном помещении сновали туда-сюда с ящиками в руках, и ездили на электрокарах накачанные мужики самого, что ни есть криминального вида. На паре штурмовиков в мгновение ока скрестились взгляды всех присутствующих в ангаре, и, Сыч позже готов был поклясться, что почувствовал, как они своим весом едва не придавили его к полу. На секунду горе-штурмовики замерли в полном оцепенении, из которого их вывел ближайший к ним охранник, похожий по комплекции на гориллу. Он заорал что-то нечленораздельное и схватился за висящую на поясе кобуру, заставив всех присутствующих последовать своему примеру.
- Ах ты ж ё.. твою мать!!! - заорал Жора, дал длинную очередь в пространство, схватил остолбеневшего Сыча за пояс и, таким макаром, вытащил из ангара.
Очнувшийся Сыч заорал, как резаный и помчался к фургону, не чувствуя веса щита, а Дубровский, видя, что в двери ангара показались мрачные вооруженные шкафы, недолго думая, срезал их еще одной длинной очередью, расстреляв рожок до конца. В качестве финального аккорда, он выстрелил в двери из подствольника, целясь в белый свет, как в копеечку.