Жора все-таки выкинул щит, и дело пошло быстрее.
Друзья, беспрестанно крича, и матерясь на все лады, дотащили Сыча до машины, забросили его в салон, запрыгнули сами и устроились в давно разбитых окнах, прикрывая Дубровского и Аньку, которые свернулись и тоже запрыгнули в машину.
- А теперь - держитесь! - завопила Анька, трогаясь, и всем, знакомым с ее стилем вождения, стало еще страшнее, чем было под обстрелом.
Соболь сорвался с места, заднюю дверь прошила очередь, одна пуля из которой угодила Салаге вскользь по каске, и улетела куда-то за окно. Кричали все. Анька - от осознания того, что Форд может в любой момент заклинить, и тогда они окажутся в глубочайшей заднице. Салага - от боли в шее и понимания, что он только что чуть не погиб. Жора - заодно с Салагой. Дубровский - потому, что сидел на переднем сиденье и молился не погибнуть от удара мордой о придорожную березу.
Один Сыч лежал себе тихонько и никому не доставлял проблем.
Спустя час, закипевший от бешеной гонки по проселку, микроавтобус стоял на обочине и испускал клубы пара.
Команда в полном составе торчала в салоне и пыталась не мешать Аньке реанимировать Сыча. Когда тот открыл глаз, все сказали дружное радостное "О-о-о!", но Анька махнула рукой, и все тут же заткнулись.
- Ребята... - хрипло сказал Сыч, улыбаясь почти полностью беззубым ртом, и глядя на присутствующих единственным работоспособным глазом, - Я ничего им не сказал... Ничего... Не сказал... Нах..й только посылал. - он улыбнулся шире, и хотел сказать что-то еще, но закашлялся.
- Молодец! - похвалил его Жора, - Наш человек.
- Ты-то тут откуда?... - спросил Сыч, глядя на него, - Ты ж с Гавриловым был... Хрен ли ты там делал? Я думал, ты на Кавказе...
- Если я скажу, ты не поверишь.
- А если поверю? Я сейчас в таком состоянии, что в любую хрень поверю... Заодно и скажи, как вы меня нашли.
- Ну, если в двух словах... - задумался Жора, - Короче, всё так завертелось... Я теперь агент ФСБ, отдел внутренних расследований. Был приписан к Гаврилову, якобы, в качестве охранника. А на самом деле смотрел за ним, собирал всякий компромат. Он меня с руками оторвал, когда узнал, что я в спецназе служил.
- Либо мне совсем отбили голову, - задумался Сыч, - Либо тут происходит какая-то херня. Отдел внутренних расследований, вроде как должен заниматься расследованиями внутри ФСБ, а не МВД...
- Я ж говорю - всё ой как непросто.
- Ага... А нашли меня как?
- Я доложил своим, когда вы генерала у меня из-под носа увели. Про то, что это были вы, не сказал, но они и сами знали. Сказали, что вы засели в охотничьем домике где-то в глуши и дали координаты дома Аксенова.
- Аксенова?...
- Ну... - Жора почесал маковку, - Собственно... Этот тот самый ФСБ-шник, который нас взял после того случая со складом оружия. Который из нас героев сделал, и все прочее. И который вас подставил, когда захотел убрать Гаврилова с дороги.
- То-есть, он - плохой ФСБ-шник? - насторожился Сыч, - А ты - хороший?
- Ага. Даже не сомневайся.
- Врешь ты всё. Не бывает хороших ФСБ-шников... - Сыч, закашлялся, пытаясь засмеяться, - Знаете что, - устало сказал он, когда восстановил дыхание, - У меня голова от всего этого уже распухла... Я посплю, ребят... Вы только не волнуйтесь... Я просто посплю... - его голова начала клониться набок, глаз закрылся.
- Эй-эй-эй! - завопил Жора, - Анька! Что с ним??! Он что, умирает? Вытаскивай его!!! - он схватил боевую подругу за плечо и как следует встряхнул.
- Да все нормально с ним. - Анька отмахнулась от Жоры, - Ничего смертельного. Оклемается. Он же вон какой кабан здоровый. Пусть спит.
Сыч, прослушавший эту перепалку, хрипло хихикнул, закрыл глаза, снова улыбнулся чему-то, сквозь подступающую сонливость, и заснул.
До утра.
25.
В коридорах Лубянки было тихо.
Старые стены и ковровые дорожки гасили любой звук, впитывали его в себя, отчего создавалось впечатление, будто само здание напряженно подслушивает и наблюдает за тобой.
На Москву давно опустилась ночь, но это здание никогда не спало.
Вот и сейчас по пустым, вроде бы, коридорам, шел неприметный человек в черном костюме, держащий под мышкой папку с надписью "Дело Љ ..." и фотографией. Три на четыре, матовой, без уголка. Человек зашел в приемную, где сидела секретарша, но не молодая особа с затейливым маникюром и ногами от ушей, а пожилая женщина с короткой стрижкой, сухая, как вязанка хвороста.
Она оторвалась от компьютера, и, поняв все с одного взгляда, поднялась и вышла из кабинета, косясь на вошедшего и пытаясь за внешней холодностью и невозмутимостью скрыть беспокойство.
Человек в костюме вошел в кабинет без стука.
- Доброй ночи, Вадим Алексеевич. - он нарочито формально улыбнулся, глаза остались все такими же холодными и колючими.
Кабинет был просторным, и аскетично, но со вкусом обставленным. Его хозяин, сидящий за массивным деревянным письменным столом, выглядел непривычно растрепанным. Узел галстука распущен, пиджак висит на спинке удобного кожаного кресла. На лице щетина, под глазами круги. Висящий над столом портрет президента смотрел на это с немым укором.
- Была бы доброй, если бы вы не пришли. - пробурчал тот, кого вошедший назвал Вадимом, - Что у вас там? Выкладывайте.
- Охотно. -вошедший, не дожидаясь приглашения, уселся в гостевое кресло и, положив принесенную с собой папку на стол, подвинул ее к хозяину кабинета, - Ознакомьтесь. - кивнул он на "Дело Љ...".
Вадим Алексеевич принял папку, но не открыл, а попросил, усмехнувшись:
- Давайте без церемоний, Виктор Сергеевич. Можно мне краткую выжимку?
- Разумеется. - быстро согласился собеседник, - В данной папке содержатся материалы внутреннего служебного расследования, проведенного в отношении генерал-лейтенанта ФСБ Аксенова Вадима Алексеевича. В ходе проведенных следственных мероприятий было выяснено и доказано следующее: Господин Аксенов, во время службы в федеральной службе безопасности допускал значительные нарушения закона, как то: организация преступных сообществ, наркоторговля, контрабанда, торговля оружием и людьми, то-есть, работорговля, сутенерство, рэкет, сотрудничество с террористическими группировками и бандформированиями, угрозы жизни и здоровью, шантаж, наемные убийства, покрывательство лиц, находящихся под следствием, неоднократное превышение служебных полномочий, а также попытка организации вооруженного государственного переворота.
- На-адо же. - протянул Аксенов, - Даже это раскопали.
- Даже это. - кивнул Виктор Сергеевич, - Ваш ход с теми молодыми людьми, которых вы называли Командой был очень неординарным. Вся эта супергеройская шумиха смогла затуманить взор целой стране. Браво.
- Давайте без ерничанья. Чего вы хотите?
- Прежде всего, сказать, что ты - наркоторговец и мразь. - не меняя тона, сообщил Виктор Сергеевич, - Позор для "органов". Редкостная падаль, которую я собственными руками удушил бы еще в давние времена. А кроме этого... Я оставлю дело здесь. И выйду. - собеседник посмотрел в глаза Аксенову, и не увидел там ничего, кроме усталости, - У вас пять минут, генерал.
Он поднялся с кресла и вышел, плотно закрыв за собой дверь и оставив Аксенова наедине с папкой, содержащей материалы, тянущие на пресловутые 10 лет расстрела. Виктор Сергеевич уселся в кресло слева от двери, достал из кармана айфон, засек пять минут и запустил Angry Birds.
Время шло, птицы верещали, из кабинета не доносилось ни шороха. Здание все также тонуло в тишине, прислушиваясь к тому, что происходило внутри него.