— С разбитым носом?
— Да, он самый.
— Он потерял сознание, и мистер Браун приводил его в чувство какой-то ароматной солью из аптечки первой помощи. А что?
— Он сказал что-нибудь, когда очнулся?
— Продолжал говорить что-то про эту свою галлюцинацию. Мистер Браун отвел его в свой кабинет, а то женщины начали пугаться. Он пошел в общем-то даже охотно. Говорил что-то про стекла. Когда мистер Браун сказал, что в кабинете менеджера только маленькое окно, да и то забрано решеткой, он пошел охотно. Надо полагать, он все еще там.
— То, о чем он говорил, не галлюцинация.
— Конечно, нет.
— А тот толчок, что мы почувствовали?
— Тоже, но, Дэвид…
Он напуган, напоминал я себе. Не перестарайся. На сегодня уже достаточно. С ним нужно полегче, потому что именно так он вел себя во время того дурацкого спора из-за земли. Сначала покровительственно, потом саркастически и наконец, когда стало ясно, что он проигрывает, просто уродливо. Не перестарайся, потому что он тебе нужен. Он, может быть, не способен завести свою собственную бензопилу, но он выглядит как образ отца для всего западного мира, и, если он скажет людям не паниковать, они не будут. Поэтому не перестарайся.
— Ты видишь вон те двойные двери за охладителем пива?
Он посмотрел и нахмурился.
— Один из тех, что пьют пиво… Это не помощник менеджера? Викс, кажется? Если Браун его увидит, могу пообещать тебе, что скоро этому человеку придется искать новую работу.
— Брент, ты меня слушаешь?
Он рассеянно взглянул на меня.
— Извини, Дэйв. Что ты говорил?
«Видимо, сейчас ему придется несладко».
— Ты видишь эти двери?
— Вижу, конечно. И что?
— Они ведут в складское помещение, расположенное вдоль всей западной стены здания. Когда Билли уснул, я пошел туда поискать чем можно его укрыть…
Я рассказал ему все, скрыв только спор о том, стоит ли Норму выходить или нет. Я рассказал ему о том, что заползло в загрузочную дверь, и чем все кончилось. Брент Нортон отказывался верить. Нет, он отказывался даже предположить, что такое может произойти. Я подвел его к Джиму, Олли и Майрону. Все трое подтвердили мои слова, хотя Джим и Майрон-цветок были уже здорово пьяны.
Нортон опять отказывался поверить. Просто уперся.
— Нет, — сказал он. — Нет, нет и нет. Простите, джентльмены, но это совершенно возмутительно. Или вы пытаетесь меня разыграть, — он одарил нас сияющей улыбкой, показывая, что он не хуже других понимает шутки, — или вы все страдаете от какой-то формы группового гипноза.
Я начал терять самообладание, но все же сдержался. Обычно я считал себя человеком спокойным, но обстоятельства были не совсем обычные. Мне нужно было думать о Билли и о том, что могло случиться или уже случилось со Стефени. Эти мысли грызли меня постоянно.
— Ладно, — сказал я. — Пошли туда. Там на полу остался кусок щупальца. Его отрезало дверью, когда мы ее закрывали. И там ты сможешь услышать их. Они шуршат у двери, словно ветер в зарослях плюща.
— Нет, — сказал он спокойно.
— Что? — Я действительно подумал, что ослышался. — Что ты сказал?
— Я сказал «нет». Я не пойду туда. Шутка зашла слишком далеко.
— Брент, клянусь тебе, это не шутка.
— Разумеется, вы решили пошутить, — сурово произнес он, потом посмотрел на Джима и Майрона, остановил взгляд на Олли Виксе, который выдержал его спокойно и бесстрастно, и наконец взглянул на меня. — Это то, что вы, местные называете «животы надорвать можно»? Да, Дэвид?
— Брент… Послушай…
— Нет, это ты послушай! — голос его загремел, разносясь по магазину, словно в зале суда, и несколько человек, изнервничавшихся и бесцельно шатающихся по проходам, обернулись в нашу сторону посмотреть, что происходит. — Это шутка. Банановая кожура. И вы выбрали меня, чтобы я на ней поскользнулся. Никто из вас особенно не любит людей со стороны, так ведь? Вы все тут друг за друга. Так же, как случилось в тот раз, когда я потащил тебя в суд, чтобы получить то, что причитается мне по праву. Ты тогда выиграл, ладно. Ну как же? Ведь твой отец знаменитый художник, и это твой город, а я здесь лишь плачу налоги и трачу деньги!
Он уже не играл, отчитывая нас хорошо поставленным адвокатским голосом. Он почти кричал, готовый вот-вот совсем потерять контроль над собой. Олли Викс развернулся и пошел прочь со своим пивом. Майрон и Джим смотрели на Нортона в откровенном удивлении.
— И я должен идти туда и смотреть на какую-то резиновую игрушку за девяносто восемь центов, а эти два болвана будут стоять рядом и ржать?
— Эй, ты, полегче. Кого ты называешь болваном? — сказал Майрон.
— Я, если хочешь знать, просто счастлив, что дерево упало на твой лодочный сарай. Просто счастлив. — Нортон улыбался мне с издевкой в глазах. — Его всмятку раздавило? Замечательно! А теперь прочь с моей дороги!
И он попытался отпихнуть меня, чтобы пройти. Я схватил его за руку и толкнул спиной об охладитель. Две упаковки по шесть банок сорвались с полки и упали на пол.
— Прочисти уши и слушай, Брент. От этого зависят жизни. И жизнь моего ребенка для меня не последнее дело. Так что ты лучше слушай, а не то, клянусь, я из тебя повыколочу дерьмо.
— Ну, давай, — сказал Нортон, все еще улыбаясь с какой-то безумной бравадой во взгляде. Глаза его, огромные и налившиеся кровью, лезли из орбит. — Покажи всем, что ты сильный и смелый и можешь избить человека с больным сердцем, который тебе в отцы годится.
— Вмажь ему! — крикнул Джим. — Хрен с его больным сердцем. Я думаю, у дешевого нью-йоркского крючкотвора вообще нет сердца.
— Не лезь, — сказал я Джиму и наклонился к Нортону. Охладитель не работал, но от него еще тянуло холодом. — Прекрати кипятиться. Ты прекрасно знаешь, что я говорю правду.
— Я… ничего такого… не знаю, — сказал он, тяжело дыша.
— Если бы это случилось в другое время и в другом месте, я бы отвязался от тебя. Но сейчас мне наплевать, насколько ты напуган, и я не держу на тебя зла за твои слова. Я тоже напуган, но ты мне нужен, черт побери! Дошло до тебя? Ты мне нужен!
— Отпусти меня!
Я схватил его за рубашку и встряхнул.
— Ты что, ничего не понял? Люди начнут выходить из магазина и наткнутся прямо на это чудовище! Понял ты наконец, черт побери?
— Отпусти меня!
— Нет. До тех пор, пока ты не пойдешь со мной и не посмотришь.
— Я сказал тебе, нет! Это все обман, шутка, и я не настолько глуп, чтобы…
— Тогда я потащу тебя силой.
Я схватил его за плечо и за шею. Шов рубашки на одном из рукавов не выдержал и с легким треском разошелся. Я потащил его к дверям склада. Нортон издал сдавленный крик. Поблизости собралось человек пятнадцать или восемнадцать, но никто не подошел и не собирался вмешиваться.
— Помогите! — закричал Нортон, выпучив глаза за стеклами очков. Его прическа снова рассыпалась, и волосы торчали двумя маленькими пучками за ушами. Люди шаркали ногами и наблюдали.
— Что ты кричишь? — заговорил я ему на ухо. — Это же всего лишь шутка. Именно поэтому я взял тебя с собой в город, когда ты попросил, и поэтому доверил тебе перевести Билли через автостоянку. Все потому что у меня тут был заготовлен туман; я арендовал специальную машину в Голливуде за пятнадцать тысяч долларов и еще заплатил восемь тысяч за доставку — все для того, чтобы тебя разыграть. Прекрати вести себя как идиот и открой глаза.
— От-пу-сти! — провыл Нортон, когда мы были почти у дверей.
— Ну-ка, ну-ка! Что там такое? Что вы делаете? — Расталкивая толпу, появился Браун.
— Заставьте его отпустить меня, — хрипло сказал Нортон. — Он сошел с ума.
— Нет. Хотел бы я, чтобы так было, но это не так, — вступился за меня Олли, и я был готов молиться на него. Он прошел между стеллажами позади нас и остановился напротив Брауна.
Взгляд Брауна упал на банку пива, которую Олли держал в руке.
— Ты пьешь! — произнес он, и в голосе его послышалось удивление, не лишенное впрочем нотки удовлетворения. — Ты потеряешь за это работу!