— Володя ваш — отличный партизан, и бранить его не надо, — сказал Карпов.
— Да разве я браню. Тревожусь за него…
Карпов прохаживался по горнице. Прасковья Наумовна не сводила с него глаз.
— Гляжу я на тебя, Александр Иванович, на жену твою да на Егоровну, на всех вас, и думаю: смелые вы люди, не боязливые. Вот и Петр Петрович — из Ленинграда пришел! Опять же не побоялся! Наталья Яковлевна вон в лесу живет, за ранеными ухаживает…
— Это мой долг, — отозвалась Карпова. — Я врач.
— Да ведь мало ли что врач! Разве фашисты разбирают — убивают всех.
— Что касается меня, Прасковья Наумовна, то я боюсь, — сказал Карпов. — Боюсь, чтобы про обоз не пронюхали фашисты. Ночью сны вижу. Все думаю, как в сохранности доставить продовольствие ленинградцам.
— А я уверен: все хорошо обернется. Так-то, — сказал Иванов.
— Ишь, герой! — воскликнула Прасковья Наумовна я покачала головой. — Ты у меня, словно полководец Суворов, страха не ведаешь.
— Ух, куда хватила, Праша!..
Шел февраль. В старину говорили: вьюги, метели под февраль налетели! Февраль воду подпустит, март подберет. Только воды нынче и в помине не было: по-прежнему лютовали морозы да крутили снежные бураны.
Недавно в Лесной республике опять побывал заместитель Асанова — полковник Терехов. Рассказал о жарких боях, развернувшихся южнее озера Ильмень. Прорвав оборону немецких войск к югу от Старой Руссы, войска Северо-Западного фронта продвигаются вдоль реки Ловать, чтобы соединиться с частями, наступающими из района Холма. Создалась реальная возможность окружить 16-ю немецкую армию генерала Буша. Терехов по поручению командования фронта рекомендовал бригаде Волкова усилить диверсии на железных и шоссейных дорогах, идущих в сторону Ленинграда, громить мелкие гарнизоны в глубоком тылу, взрывать склады с горючим, боеприпасами и продовольствием. Такие же указания получили и другие партизанские подразделения, действовавшие в зоне вражеских войск группы «Север».
— Это заставит немецкое командование оттягивать с фронта войска для защиты своих тылов, — говорил Терехов.
Волков познакомил полковника с планом разгрома комендатуры в «Красной звезде».
— А потом вместе с бригадой Егорова, — сказал он, — думаем совершить большой налет на гарнизон, расположенный в бывшем районном центре.
План Терехову понравился.
— Но спешить не следует, — посоветовал он. — Тщательно все продумайте, а главное, соберите побольше разведывательных данных по этим объектам. Тогда ударите наверняка! — Сообщил, что скоро в Лесную республику на длительный срок прилетят полковой комиссар Асанов и несколько работников из штаба партизанского движения. — Они и помогут отправить обоз с продовольствием.
Землянку освещал фонарь «летучая мышь». В печурке потрескивали дрова, булькала вода в ведре. Два друга-лесгафтовца играли в самодельные шахматы, а болельщики переживали, давали им добрые советы.
С улицы вернулись Шуханов и Бертенев. Они перемерзли и грелись у печки. Шуханов тихонько запел: «Раскинулось море широко, и волны бушуют вдали…»
Повеяло теплым мирным морем, всем стало легко и грустно; задушевные слова разбередили мысли, чувства. Песню подхватили, и полетела она, словно белокрылая чайка, легко, свободно. Сырые своды землянки огласились мягкими, согревающими душу звуками… Вдруг как-то совсем неожиданно стало тихо. Кончилась песня…
— Эх, сплясать, что ли? — Тося притопнула ногой и хлопнула в ладоши.
— А ну, красавица, утри нос кавалерам! — сказал Бертенев.
Тося ударяла то правой, то левой ногой о еловые ветки, которыми была устлана землянка.
— Шире круг!
Плясала она легко, свободно, хотя развернуться было негде. Сделав несколько поворотов, остановилась около Шуханова:
Шуханов сбросил полушубок, ушанку, пошел вприсядку. А Тося приплясывала, напевая:
Собралась было пригласить Бертенева, да появился дежурный, доложил, что Сащенко и Володя привезли продукты, а также немецкое обмундирование… Карпов настаивает на «немецком конвое». В его состав включается вся группа Лепова, два друга-лесгафтовца, да Карпов подобрал шестерых во главе с учителем Валуйкиным. Шуханов до линии фронта пойдет по документам немецкого капитана Эрнста Мерке, а затем, уже под своей фамилией, как партизанский делегат поедет в Ленинград. Вместе с ним — Лепов и Чащина, остальные возвращаются и поступают в распоряжение Волкова…