— А теперь подробнее расскажите о возможностях такого самолета, — попросил главком.
Конструктор говорил горячо, убежденно. Не только полетный вес конструкции — 200 тонн, но и многие другие данные задуманного самолета поражали воображение, казались рекордными.
Внимательно выслушав конструктора, Вершинин сказал: проект смел, оригинален, кажется глубоко продуманным и реальным.
Осуществление проекта возложили на коллектив одного из лучших авиазаводов. Работа закипела.
Тем временем первенцы реактивных бомбардировщиков среднего радиуса действий, как и обещали А. Н. Туполев и С. В. Ильюшин, летом 1947 года ушли в испытательные полеты.
Работа над созданием новых самолетов велась тщательная. Когда требования Военно-Воздушных Сил воспринимались самолетостроителями не сразу, Вершинин настоятельно защищал свою точку зрения.
После того как макет самолета оказывался утвержденным и конструкторы приступали к постройке опытного образца, Вершинин старался побывать и в конструкторском бюро, и в заводских цехах, поговорить с инженерами, техниками и рабочими. Его крупную фигуру, облаченную поверх маршальского кителя в белый халат, нередко можно было видеть рядом с А. С. Яковлевым, С. В. Ильюшиным, А. Н. Туполевым, А. И. Микояном, С. А. Лавочкиным и их помощниками — строителями новых самолетов. Ему было интересно проследить за тем, как конструкторская мысль постепенно воплощается в стреловидные крылья, в могучий фюзеляж, обрастающий, словно мускулами, силовыми элементами...
Именно так, с непосредственным участием Вершинина, были построены опытные реактивные машины под руководством С. В. Ильюшина — Ил-28 и еще два бомбардировщика оригинальной формы. Предстояло определить, какой из них принять на оснащение авиачастей. Критерии для реактивных самолетов тогда еще только рождались, опыта в этом деле маловато. И. В. Сталин посоветовал:
— Пусть каждый из экипажей авиаторов-испытателей полетает на машинах всех трех типов. И выскажет свое мнение. Большинство голосов все и прояснит.
Так и сделали. Экипажи единодушно назвали лучшим Ил-28. Он и стал первым фронтовым реактивным бомбардировщиком наших Военно-Воздушных Сил. Вершинин, подписавший этой машине путевку в крылатый строй, не ошибся: она много лет надежно служила в строевых частях и авиаучилищах.
Решая сложные вопросы строительства новой авиационной техники, главком в то же время повседневно заботился о подготовке летных кадров. Уже осенью 1946 года по его указанию был открыт учебный центр, где летчики-испытатели, выступая в роли инструкторов, обучали командиров и пилотов строевых частей полетам на реактивных самолетах. В День Воздушного Флота 1947 года на авиационном параде в Тушино советские асы впервые продемонстрировали высший пилотаж на реактивных машинах. А через год герой Кубанского воздушного сражения генерал Е. Я. Савицкий с несколькими летчиками показал на авиационном празднике групповой пилотаж реактивных истребителей.
В напряженной работе по дальнейшему развитию авиации время неслось гигантскими скачками. И наступил день, когда на прием к Вершинину одним из первых явился высокий, статный генерал, главный конструктор Мясищев. — Прошу осмотреть стратегический самолет. Константин Андреевич вместе с конструктором порадовался успешному претворению в жизнь смелого замысла. Стратегический самолет был построен, летал флагманом воздушных парадов над Красной площадью.
Вскоре на этих самолетах-гигантах было установлено 19 мировых рекордов. В одном из полетов машина подняла в стратосферу более 55 тонн груза. В. М. Мясищев был удостоен звания Героя Социалистического Труда, его работа отмечена Ленинской премией.
Как в военную пору, так и во время работы на посту главкома Военно-Воздушных Сил, вся повседневная деятельность Вершинина, начальника волевого, умелого воспитателя, обладавшего знаниями ученого, носила характер стремительный, динамичный. Он был организатором авиационных учений и военно-научных конференций, на которых творчески изыскивались новые способы оперативно-тактического применения авиации. Вершинин часто ездил в строевые части и военно-учебные заведения, его нередко можно было встретить в научно-исследовательских институтах, на полигонах. Круг повседневных дел главкома охватывал многие стороны военно-технической революции, в результате которой наша авиация стала сверхскоростной, стратосферной, всепогодной, ракетоносной. Особо гордился Вершинин тем, что именно из ее крылатых рядов вышли советские космонавты, проторившие путь к звездам.
Год 50-летия Великого Октября явился для Вершинина своеобразным отчетом партии, народу. Родине о том, какой могучей стала отечественная авиация, как мужает и закаляется крылатое племя советских людей. В июльский день 1967 года в подмосковном аэропорту Домодедово состоялся воздушный праздник в честь 50-летия Великого Октября. Главным руководителем праздника был К. А. Вершинин. Всем своим обликом в тот день он напоминал командарма-4, которого в дни Великой Отечественной приходилось встречать на прифронтовых командных пунктах и аэродромах. И хотя солнечное небо над Домодедовом было мирным, все происходившее в воздухе по напряженности и стремительности словно возвращало Вершинина к дням минувших сражений. Только иные самолеты рассекали воздух — реактивные, стреловидные. И пилотировали их другие летчики: молодые, высокообразованные, глубоко воспринявшие опыт старших поколений советских авиаторов.
Константин Андреевич взглянул на часы. Серебристо запели фанфары. Над аэродромом, возвещая о начале воздушного парада, на малой высоте в плотном строю пронеслась пятерка стремительных истребителей-перехватчиков. Машины молниеносно и круто набирали высоту. И будто орудийный залп потряс воздух: истребители преодолели звуковой барьер...
В голубизне неба, наплывая на зрителей, появилась группа спортивных самолетов. Строг и четок строй, образовавший слово «Ленин». Летчики крыльями своих самолетов вписали в советское небо имя создателя Коммунистической партии и нашего социалистического государства, а также юбилейное — «50». Полвека с именем В. И. Ленина в сердце, под знаменем партии прожил наш народ — строитель коммунизма. И один из его верных сынов, бывший плотогон и плотник, ставший главным маршалом авиации.
Сменяя друг друга, над аэродромом появлялись все новые и новые самолеты, отражающие достижения отечественной науки и техники.
По уходящей вдаль взлетной полосе пошел в воздух похожий на ракету истребитель.
— Скорость его полета, — пояснял Вершинин руководителям партии и правительства, находившимся на смотровой площадке, оборудованной на здании аэровокзала, — более чем вдвое превышает скорость звука; «потолок» — выше двадцати тысяч метров.
Краснокрылая птица вошла в разворот, ошеломила зрителей каскадом фигур высшего пилотажа. Летчик бросал самолет с огромной высоты к земле, круто уходил вверх, в стратосферу.
А тем временем на краю взлетной полосы снова вскипели звуки запускаемых двигателей. На взлете — четверка сверхзвуковых истребителей. Словно связанные незримыми нитями, они выполнили пилотаж и стремительно ушли, уступая небо другому отряду истребителей. Впервые был показан групповой взлет и пилотаж семерки реактивных самолетов.
График воздушного парада плотен, емок. Стартовали самолеты-амфибии. Часть, в состав которой входили эти самолеты, родилась в грозовом 1918 году. Во время Великой Отечественной ее летчики сражались на Черном море, не раз выполняли задания Вершинина — старшего авианачальника Закавказского фронта.
Над аэродромом — отряды самолетов военно-транспортной авиации. Началась своеобразная воздушно-десантная операция. С земли было хорошо видно, как из крупных воздушных кораблей выпрыгивали десантники. Над ними вспыхнули купола парашютов. Их много — около тысячи. А из-за леса появились десятки вертолетов. Под прикрытием реактивных истребителей они приземлились и, не выключая двигателей, высадили другие подразделения десантников. Еще один отряд тяжелых винтокрылых машин доставил на «поле боя» автомашины, противотанковые орудия, самоходки. А затем приземлились более крупные транспортные самолеты с различной военной техникой, вплоть до ракетных комплексов.