— Когда будем в Москве, ребята?
«Ребята» мочат, отворачиваются. «Так, все ясно, — с грустью подумал Лукин. — Проинструктированы».
Проинструктированы были и сопровождающие офицеры. Они держались хмуро и замкнуто, в разговоры с генералами не вступали, на вопросы не отвечали.
И вот самолет снова в воздухе. Лукин не отрываясь смотрел в иллюминатор. Чем дальше на восток, тем гуще становились краски неба. Чем ближе к Москве, тем сумеречнее в салоне. Тем сумеречнее на душе…
— Москва! — громко произнес кто-то.
Лукин вздрогнул, вплотную прильнул к стеклу. Под крылом самолета масса огней. Пилот будто специально сделал круг над Центральным аэродромом. Лукин жадно всматривался в его очертания. Этот аэродром был ему очень хорошо знаком. Сколько раз он в бытность военным комендантом столицы обеспечивал здесь порядок во время тренировок войск к праздничным военным парадам! Сейчас самолет опустится на это поле. Сейчас генерал Лукин ступит на родную землю.
Родная земля! Кончились годы разлуки с тобой. Как ты встретишь своего сына?
6. Проверка
Преданный человек, в звании восстановить, если желает — направить на учебу, по службе не ущемлять.
Пометка И. В. Сталина на обложке «Дела» М. Ф. Лукина. 1945 г.Недалеко от Москвы
На взлетном поле и возле здания аэровокзала — ни души. Подрулили к ангарам.
— Что-то не видно ни родных, ни музыки, ни цветов, — проговорил Лукин.
Ему никто не ответил. Все молчат. Трапы никто и не думает подавать. Двери закрыты. В самолете установилась гнетущая тишина…
После получасового ожидания, которое всем показалось вечностью, на взлетное поле выехали два стареньких автобуса и несколько легковых автомобилей. Из приземистого здания аэровокзала вышла группа военных во главе с генералом. Постояли, посмотрели в сторону прибывших и удалились.
Наконец подкатили трап.
— Выходите!
Генералы один за другим спустились на землю. Плотный коротконогий майор с листком в руках начал выкликать фамилии и распределять по автобусам. Дошла очередь до Лукина. Офицер указал в сторону легковой машины:
— Вас прошу сюда.
На заднее сиденье рядом с Лукиным сели два молоденьких лейтенанта. Машина тронулась с места и, обогнув здание аэровокзала, покатила по Ленинградскому проспекту. Сердце замерло. Москва! Любимая Москва!
— Куда везете? — спросил Лукин.
— Вы же хорошо знаете Москву, сами видите.
— Москву-то я знаю. Едем по Ленинградскому проспекту. А дальше куда?
— Узнаете.
Промелькнул Белорусский вокзал. На Лесную не свернули, — значит, не в Бутырку… Улица Горького, дальше поворот к Театральному проезду, площадь Дзержинского… На Лубянку? Нет, поворот к Старой площади.
— В ЦК везете? — неуверенно спросил Лукин.
— Туда еще рано, — с усмешкой ответил сосед.
Машина вывернула на Маросейку.
— Неужели в Лефортовскую тюрьму? — вырвалось у Лукина.
— Пока едем в Люберцы, — сообщил наконец сидящий впереди майор.
За деревней Медвежьи Озера машина свернула с шоссейной дороги. На небольшой опушке стояли новые двухэтажные дома, уже выстроенные для обслуживающего персонала, а пока было решено разместить там бывших пленных генералов.
Вышли из автобусов. Тот же майор, который встречал их со списком на аэродроме, подал команду строиться.
— Я — комендант места, где вы будете жить.
— А что это за место? — задал кто-то вопрос.
Комендант не ответил. Он продолжал свое.
— Посмотрите сюда. — Он указал в сторону. — Вон, видите, стоит грибок? Под ним — часовой. Так вот, дальше этого грибка не ходить. Теперь посмотрите назад. Видите там лесочек? Туда тоже не ходить. А сейчас прослушайте, кто в какой комнате и с кем размещаться будет…
Комендант оказался совсем неплохим человеком. Лукину и Прохорову удалось без особого труда уговорить его поселить их вместе.
Через несколько дней генералов стали вызывать к следователям. Когда Лукин вошел в комнату, навстречу ему поднялся молодой среднего роста сухощавый майор. Он поздоровался, предложил сесть. Затем представился:
— Майор Афанасьев. Мне поручено вести ваше дело. Впредь можете называть меня — гражданин следователь.
— Без имени и отчества? — удивился Лукин.
— Так принято, — развел руками Афанасьев и, взглянув на Лукина умными, добрыми глазами, добавил: — Можете курить. Угощайтесь, — и пододвинул пачку «Норда».
— Давайте-ка, товарищ майор… Простите, гражданин следователь, я вас угощу. — Лукин достал пачку в золотистой обертке с замысловатым рисунком.