Но теперь он по-иному смотрел на все то, что пришлось пережить, и по-иному оценивал сражения, которые произошли в первые месяцы небывалой в истории человечества битвы.
К тому времени на Западе вышло уже немало книг — воспоминаний военных историков, в том числе и бывших гитлеровских генералов. Лукин с любопытством читал эти книги. Особенно интересно было узнать, как их авторы оценивают те события, участником которых был он сам.
Генерал фон Бутлар, к примеру, в своей книге «Мировая война 1939–45 гг.», касаясь Смоленского сражения, писал: «…после подхода и вступления в бой соединений полевых армий немцам удалось стянуть кольцо окружения, расколоть окруженные войска противника на отдельные группы и уничтожить их по частям. Котел под Смоленском был окончательно ликвидирован к 5 августа».
Нет, не получилось котла. Благодаря помощи группы Рокоссовского армии Лукина и Курочкина вышли из окружения. Фон Бутлару следовало хотя бы согласовать свою писанину с другим гитлеровским генералом, Гюнтером Блюментритом, который в книге «Московская битва» те же события описывает иначе: «Две полевые армии после изнурительного марша наконец опять догнали танковые соединения. Они удерживали три стороны котла, в то время как наши танки блокировали выход из него близ Ярцево. И снова эта операция не увенчалась успехом… Русские войска вырвались из кольца окружения и ушли на восток». Как же Бутлар мог «расколоть окруженные войска противника и уничтожить их по частям», если они «ушли на восток»?
Тот же фон Бутлар, касаясь потерь советских войск под Вязьмой, приводит такие цифры: «…в результате боев было уничтожено 67 стрелковых, 6 кавалерийских и 7 танковых дивизий противника. Немцы захватили 663 тысячи пленных, 1242 танка и 5412 орудий». Эти фантастические цифры вызвали у Лукина, мягко говоря, недоумение. Если бы он, командующий всеми окруженными войсками, имел в своем распоряжении такие силы!
Можно удивляться или возмущаться фальсификацией реальных событий гитлеровскими генералами, но их мемуары и «научные» опусы опубликованы, и на этой лжи воспитывается немецкая (и не только немецкая) молодежь, воспитываются новые солдаты для новых войн. «Надо разоблачать фальсификаторов, — думал Лукин. — А мы сами только теперь начинаем глубже вникать в историю минувшей войны».
Лукину было известно, что в гитлеровской армии почти в каждой дивизии был штатный историограф. Возможно, поэтому после войны бывшие фашистские генералы Блюментрит, Типпельскирх, Гудериан, Бутлар, Цейтлер и многие другие, обработав и подтасовав в свою пользу факты, раньше наших генералов и маршалов выпустили свои мемуары. И теперь нам, победителям, приходится в своих книгах и статьях опровергать ложь, как бы оправдываться, разоблачать фальсификацию. А это — оборонительная тактика. Мы — победители, и должны сказать первое слово.
Две недели у Шолохова
В один из мартовских вечеров 1964 года в квартире Лукина раздался телефонный звонок.
— Здравствуйте, Михаил Федорович, — услышал Лукин незнакомый голос. — Вас беспокоит Соколов Анатолий Дмитриевич, секретарь Шолохова. Как ваше самочувствие?
— Здравствуйте. Говоря армейским языком, практически здоров.
— Не смогли бы вы поехать на Дон? Вас ждет Михаил Александрович.
— Признаться, я тоже жду этой встречи и готов ехать.
…Подъезжая к Ростовскому вокзалу, Лукин выглянул в окно вагона и увидел большую толпу людей. У многих в руках цветы.
— Анатолий Дмитриевич, кого это так пышно встречают?
— Вас.
— Меня?
— Да, посмотрите, вон и Михаил Александрович, и работники обкома партии.
Лукину стало неловко. Вспомнил июнь сорок пятого: безмолвная бетонка у ангаров Центрального аэродрома…
Сидя в машине рядом с Шолоховым, Лукин вертел в руке букет алых гвоздик, не зная, куда их деть.
— Неудобно как-то, — признался он. — Встретили как космонавта. Не привык я к такому…
— Все хорошо, Михаил Федорович, все честь по чести. Одно плохо: на Дону уже весна. Видите, даже в городе грязь, а к нам в Вешенскую и на тракторе не добраться, все развезло. А что, если мы пока поживем под Ростовом. Поселимся в обкомовской даче и поработаем. Согласны?
— Вы хозяин, я гость. Как прикажете.
— Вот и отлично.
— Но в сорок первом под Смоленском мы договаривались посидеть у рыбацкого костра на берегу Дона в ваших Вешках.