Значительную часть своей речи он посвятил укреплению воинской дисциплины, работе партийных и комсомольских организаций. Говорил Иена Эммануилович неторопливо, чуть наклонившись вперед и вглядываясь в лица делегатов. Только иногда слегка повышал голос - и это означало, что приводимый им факт или пример волнует и возмущает его. А затем опять ровное, неторопливое изложение мыслей, похожее на раздумье вслух, на откровенный разговор с друзьями и единомышленниками.
Я взглянул на часы: Иона Эммануилович говорит уже 55 минут, а на лицах делегатов нет ни усталости, ни усыпляющего равнодушия. Когда он закончил и сошел с трибуны, ему вновь устроили восторженную овацию, даже раздавались возгласы «ура!» - так велико было обаяние 32-летнего командующего, так высок был авторитет этого примерного коммуниста и опытного политического деятеля.
Меня назначили командиром сводного саперного батальона, выделенного для постройки лагерей в районе Житомира. Во время погрузки батальона в эшелон на станции Полтава я почувствовал себя очень плохо, и меня прямо с платформы отправили в госпиталь, а затем в Ессентуки, в военный санаторий. И надо же было случиться так, что по дороге у меня выкрали деньги. Я остался, как говорится, гол как сокол.
Мой сосед по палате, командир полка 44-й дивизии Николай Андреевич Прокопчук присел рядом и стал успокаивать:
- Не журись, товарищ. Есть выход.
- Какой? Пока мой рапорт по начальству дойдет до финчасти, я тут, наверное, без курева пропаду, а там и срок выписки из санатория подойдет. Да и в дороге деньги нужны.
- Вот я и даю тебе верный совет.
- Какой?
- Напиши письмо Якиру.
- Командующему? Что вы!
- Значит, не знаешь ты Якира, - усмехнулся Прокопчук.-Тебе дело советую. Разве Якир оставит человека в беде? И результат будет намного скорее.
Прокопчук в конце концов уговорил меня, и я не стал посылать рапорт в батальон или штаб корпуса, а написал частное письмо Ионе Эммануиловичу: сообщил ему о неприятности, приключившейся со мной, и просил распорядиться выслать аванс в счет моей заработной платы. Письмо отослал, а сам все время корил себя: зачем поддался уговорам Прокопчука? У командующего столько забот, а тут еще какой-то командир роты со своей просьбой докучает...
И что же вы думаете? Через несколько дней получаю денежный перевод на 75 рублей - это был месячный оклад командира полка. На почтовом бланке Иона Эммануилович своей рукой написал: «Поправляйтесь, отдыхайте, лечитесь. С коммунистическим приветом - Якир».
Вернувшись из отпуска, я хотел рассчитаться с финчастью, но оказалось, что деньги мне были высланы из фонда командующего и возврату не подлежали.
Не могу не рассказать еще об одной замечательной черте Якира: как командующий, он брал на себя лишь главные, принципиальные решения и ни в коем случае не связывал инициативу подчиненных. На маневрах войск округа в конце лета 1926 года, проводившихся в районе села Триполье, в 50 километрах юго-восточнее Киева, разыгрывалось форсирование широкой водной преграды – Днепра. На одном из этапов учений я был участковым посредником на переправе.
На этом этапе 3-я Бессарабская кавалерийская дивизия «синих» скрытно совершила форсированный марш и вышла на берег Днепра прежде, чем успели отойти арьергардные части «красных». Понтонеры лишь разбирали мосты и готовили паромы для переправы последних частей «красных».
Командарм «синих» Криворучко решил внезапной атакой конной дивизии захватить понтонные парки «красных». Но понтонные средства Якир объявил нейтральными. Тогда Криворучко, чтобы не упустить «противника» и на его плечах ворваться в Киев, приказал частям переправляться вплавь с помощью мешков Иолшина.
Переправа таким способом грозила напрасными жертвами. Я предупредил об этом Криворучко, а затем доложил Якиру.
Иона Эммануилович был согласен со мной, но ответил: - Раз Криворучко так решил - пусть сделает попытку переправиться без понтонных средств. Ведь вы как специалист предупредили его о возможных последствиях? Не хочу лишать его самостоятельности. Пусть он сам и его командиры убедятся в ошибке. А вас прошу принять все возможные меры, чтобы предупредить несчастные случаи.
Попытка переправиться, конечно, не удалась. Жертв не было, так как для спасения людей мы выслали паромы и лодки. Криворучко с огорчением убедился, что действовал опрометчиво.
Выбирая все самое поучительное из опыта руководимых им войск, И. Э. Якир разрабатывал тактические задачи, которые служили отличным подспорьем в обучении высшего командного состава.
Зимой 1935/36 года Инспекция высших военно-учебных заведений проводила в помещении Центрального Дома Красной Армии сбор начальников штабов и руководителей военных циклов и кафедр академий московского гарнизона. Сбором руководил помощник инспектора Виталий Маркович Примаков, в прошлом организатор частей Червонного казачества на Украине. На занятия собрались высококвалифицированные операторы, тактики, руководители многих академий. Задачи решались на картах и ящиках с песком, разыгрывались односторонние боевые действия в масштабе стрелковой дивизии.
Всего мы отработали, если не ошибаюсь, десять задач с учетом организации и тактики немецкой армии. Из них мне особенно запомнились две - разработанные И. Э. Якиром и уже разыгранные ранее на сборах командующих войсками округов и начальников академий.
Темой первой задачи явился отход дивизии с форсированием реки в собственном тылу под давлением противника. Она была составлена великолепно, с учетом самых разных вариантов и многочисленных подробностей. Я, конечно, сразу же вспомнил трипольские маневры в 1926 году под руководством Якира. Опыт этих маневров он и вложил в задачу.
Вторая задача воспроизводила бой дивизии в подвижной обороне с применением заграждений. Это была очень важная тема для начального периода возможной войны.
Обе темы, безукоризненно разработанные Якиром, стали полезным учебным пособием для слушателей академий - общевойсковых и специальных. Обе они вошли в сборник, подготовленный к печати Военным издательством. В начале 1937 года я даже вычитывал гранки этих двух задач. Увы, сборник так и не вышел из печати. Иона Эммануилович Якир, Виталий Маркович Примаков и многие другие видные военачальники были оклеветаны, а их труды объявлены вредительскими, вражескими. Чудовищные обвинения предъявлялись честным и преданным партии и советской Родине людям. А как много они могли бы еще сделать на благо нашего Отечества!
ИНЖЕНЕРЫ -ЗОЛОТОЙ ФОНД АРМИИ Е. В. Леошеня
генерал-лейтенант инженерных войск Е. В. Леошеня
Советская Армия ныне богата кадрами квалифицированных военных инженеров. А ведь примерно тридцать пять - сорок лет назад их насчитывались единицы. Небольшой круг специалистов - саперов, понтонеров, фортификаторов состоял главным образом из офицеров и генералов старой армии, перешедших на сторону революции.
Нужда в специалистах была очень велика. И как только утихли бури гражданской войны, Центральный Комитет Коммунистической партии и Советское правительство потребовали от Реввоенсовета Республики ускорить подготовку своих, пролетарских краскомов - военных инженеров.
В числе красных курсантов, которым предстояло получить инженерное образование, оказался и я, молодой, но понюхавший пороху боец. Меня послали учиться в 3-ю Киевскую военно-инженерную школу. Строгий распорядок дня, лекции, практические занятия по расписанию - все это было необычным для вчерашних красноармейцев, только что вышедших из порохового дыма и пламени боев. Тем настойчивее мы учились.
Осенью 1921 года на одном из собраний коммунистов нашей второй роты комиссар школы товарищ Заика представил нам нового члена партийной организации - командующего Киевским военным районом товарища Якира.
Многие курсанты, конечно, уже слыхали эту фамилию и знали, что воевал Якир храбро и умело. В зале возникло оживление. Всем хотелось посмотреть на командующего.