Из личной жизни можно отметить две первых свадьбы между попаданцами. Боярин Подопригора Опанас Тарасович 25 лет решил связать себя узами брака с врачом-хирургом Качаевой Жанной Михайловной 22 летней хорошенькой крашеной блондинкой и 30 летний Самойлов Степан Тимофеевич боярин коннозаводчик созрел наконец для связывания себя узами Гименея с врачом-терапевтом Дорофеевой Мариной Даниловной 24 летней симпатичной шатенкой. Остальные как-то пока ни как не могли решится, хотя явные пары уже имелись, кроме тех которые решили связать свою жизнь друг с другом официально. Брак дела то серьезно, разводов на Руси 16 века почти нет. Венчались пары в главном соборе анклава Святопетровском в Петрограде. Службу проводил вновь утвержденный настоятель храма отец Михаил благочинный Петроградской общины. Обряд венчания провели пышно, присутствовали все находящиеся в анклаве попаданцы и их приближенные из числа войсковых командиров, сотрудников специальных служб и руководители промышленных предприятий. Соответствующий богатству венчания, был организован и свадебный пир. Вот для этого то пира и создавались спиртовые настойки и наливки, которые и прошли дегустацию потребителями. Оценку им выставили - 'отлично'.
Раз зашла речь о спецслужбах, то стоит сказать и несколько слов об их деятельности. За прошедшее время разведка под руководством Брусилова раскинула свою паутину по всем прилегающим к анклаву землям, и находящимся в них государствам. И даже используя возможности Бугрова младшего и своих великоновгородских знакомых основала резидентуры в портовых городах Европы. Из 'витязей' ему в помощь пошли Гуров, Стуликов и Михин. Соответственно в контрразведку к Воротынскому пошли Седых, Белых с Подопригорой. Михаил Иванович тоже набросил свою паутину на земли анклава и прилегающую к нему территорию. Но в общем работы его службы на территории уезда было не много. Засылы от азиатских правителей вычислялись быстро, благо, что подавляющая часть их была купцы и купеческие слуги или обслуга караванов. Из было достаточно ненавязчиво блокировать в караван сараях и не допускать в промышленную зону. Шпионов из Европы пока не было, все-таки сказывалось расстояние и отсутствие средств коммуникации. В Европе пока ещё не знали о наличии у России этих земель. Соглядатаев из Москвы так же высчитывали не сильно напрягаясь и мягко оттирали их от действительно важной информации, подсовывая им на вид важную, но в действительности пустышку, не опасную для 'витязей', на вроде информации о намерениях окружающих правителей или улучшенного состава и способов производства черного пороха. В основном внимание Воротынского было направлено на создания негласных информационных сетей в Москве, Великом и Нижнем Новгородах, в Казани и Астрахани. Естественно ввосьмером 'витязи' ни как не могли справится в одиночку с этим объемом работы и потихоньку подбирали себе сотрудников. Так и обрастали 'скелеты' разведки и контрразведки из 'витязей', 'мясом' из аборигенов, в виде оперативных работников, аналитиков, охранников с боевиками и штабистов - статистов с писарями. А в контрразведке потихоньку еще и другое направление оформлялось, выделялось - следователи.
Так без войн и набегов, тихо, мирно, не торопясь прожили уральцы до весны. А после ледохода опять началось активное движение и жизнь забила ключом.
Москва. Конец мая - начало августа по новому стилю 1555 года РХ.
Караван, вышедший 10 мая из Петрограда, состоящий в основном из паузков, прибыл к принадлежавшему Уральскому уезду причалу по 'расписанию', то есть в пути нигде не задержался дольше, чем было необходимо. Москва встретила путешественников не приветливо, низкие темные, напитанные водой тучи, нависали над столицей. С неба сыпал мелкий, холодный, нудный дождик, не мало не похожий на летний, такие дожди более приличествовали поздней осени, а не началу лета. Периодически налетавшие порывы пронзительно холодного ветра, сыпали в лицо водную пыль, заставляла людей зябко ежится и поплотнее запахиваться в совсем не летние одежды. Со слов Макара, смотрителя причала, такая погода стояла с полудня прошедшего дня. Но делать нечего, надо выходить из достаточно уютных и теплых кают паузков и начинать разгрузку, и выезжать в город. Депутация состояла в этот раз из трех бояр - Черного, Золотого, Седых и одной вдовой боярыни- Иванцовой Веры Николаевны, приехавшей в Первопрестольную для рекламы и реализации косметики уральского производства. В месте с делегацией вернулся ко двору митрополита и его секретарь архимандри́т Матвей, сопровождающий отпечатанные остальные книги из заказа. По прибытию он не стал докучать боярам своим присутствием и в течении двух часов перегрузив плетенные корзины, с уложенными в них, обернутые рогожей, новыми печатными книгами, отбыл на двор своего патрона, лично отчитываться о выполнении полученных им поручений. А бояре с боярыней, погрузив царские подарки и иной необходимый им груз, в прибывшие возки, взяв сопровождение, отбыли в местную резиденцию 'витязей'. Перед отъездом, дав команду старшему кормчему, выгружать привезенные пушки, ружья и боеприпасы в расположенные невдалеке от пристани амбары, большую часть из которых, находившийся в Москве Граббе, арендовал на месяц. Москва на вид ни в чем не изменилась после прошлогоднего посещения. Единственно, что бросилось в глаза уральским боярам, это замощенные брусчаткой участки, метров по пятьдесят, мостовой, на Варварке, с обеих сторон улицы, перед поворотом в переулок, где расположилось подворье 'витязей'. Да и сам переулок, покрытый камнем на все свою длину и ширину от одного забора до другого. Подворье тоже принесло сюрприз своим видом. Начиная с высокой, не менее четырех метров каменно-кирпичной стеной, с встроенной в неё торговой лавкой, чей фасад всего на полметра выступал из стены, образуя угол стены. За лавкой, метров через пятнадцать, в стене расположились массивные, обитые стальными полосами воротами с надвратной теремной часовней покрытой ярко-красной черепицей. Из приоткрытых ворот виднелся двор, полностью замощенный булыжниками, сам терем, обложенный красным кирпичом, крытый черепицей красного, зеленого, синего и желтого цветов и часть дворовых хозяйственных построек, так же обложенных снаружи кирпичом или камнем и покрытых вместо почти повсеместно используемой дранки, темно-коричневой черепицей.
Во дворе прибывших бояр с боярыней, не смотря на изморось, непрерывно ссыпающуюся из низких туч, встретил Граббе, особенно он обрадовался прибытию Веры, к которой не скрывал своей симпатии. По традиции, в начале с дороги, особенной такой и в такую погоду, баня, потом богатое и обильное застолье, и только после обеда, серьезный разговор в кабинете Уральского представителя в Златоглавой. Александр Эдуардович подготовил прибытия делегации к государю, аудиенция была назначена на 20 июня, значить четыре дня на подготовку к приему у царя имеется. Кроме отчета о выполнении царских заказов по отливки и изготовлению пушек с ружьями и печатания духовно-церковных книг, 'витязи' привезли и подарки для царя и главное для царицы, пора было потихоньку входить и на женскую половинку Московского двора. Самому царю в подарок предназначался малый царский фарфоровый сервиз, эксклюзивно изготовленном для подарка на фарфоровом заводе Ивлевой. Для царицы привезли продукцию парфюмерной фабрики Ивакиной, выпущенной специально для этого случая и упакованной в 'царскую' тару, в разнообразные, разных форм, цветов и оттенков, бутылочки, пузырьки, баночки из расписного фарфора и цветного стекла. С притертыми пробками и крышками или с новинкой, резьбой по горлышку тары и внутри крышки. Для представления и демонстрации парфюмерии царицы и включили в делегацию Веру. Тем более что отношения между нею и Александром Эдуардовичем ни для кого из попаданцев секретом не было. Привезенные пушки без испытания ни кто в войско не возьмет и уж конечно не оплатить. Испытания и пушек и ружей решили провести на прошлогоднем месте, благо и везти их от пристанных амбаров намного ближе, чем в любое другое место. Обговорили иные вопросы, имеющие отношения к столичным делам. Так и просидели почти до заката. К вечеру немного развиднелось. Ветерок стал разгонять тучи, в появляющиеся разрывы редко выглядывала на короткий промежуток Солнце, пыталась своим хотя бы закатным, но летним теплом хоть немного обогреть находящуюся внизу землю и людей. Вышедшие на крыльцо, после беседы бояре, стояли и смотрели на мокрый двор, окружающую его стену и молчали, привычка молчать при посторонних уже въелась в плоть и кров попаданцев. Постояли, помолчали, вроде бы как бы перекурили и вернулись в терем, пора и ужинать, а там и ко сну готовиться.