Первое бревно уткнули в дно реки с немалым трудом: его вырывало течением. Держали, пока не вмерзло. А потом взялись за второе. До вечера погрузили всего пять бревен.
— К весне управимся, — угрюмо сказал Иванов.
Ребята виновато молчали. От брызг полушубки заледенели и лязгали, словно латы. Придя ужинать, поставили их на пол, как колокола. В тепле полушубки быстро раскисли и опали сырой овчиной.
Иванов лег на нары и замер, глядя в закопченный потолок.
Дед с состраданием покосился на командира, забрал полушубок и вышел.
В окно светила луна. Морозные разводы на стекле искрились. Слышно было, как Дед скрипел валенками возле дома. Вернувшись, он сказал со значением:
— Вася, сегодня на удивление светло. Зачем нам сидеть в темной избушке?
Вася невесело усмехнулся:
— Тогда я еще раз поем?
— Поешь, — сказал Дед.
Вася еще раз поел, а Дед его подождал. Потом они взяли бензопилу и ушли.
Через полчаса донесся визг грызущей лед бензопилы.
Лева сполз с нар, постоял и, убедившись, что ноги еще достаточно крепко держат, вышел. Голуб, сопя, совал по карманам тушенку и хлеб. Со стоном поднялся и помассировал мускулы Игорь.
Изумленная Женя провожала ребят глазами.
Иванов выкурил трубочку.
— Кажется, детский сад становится десантом, — сказал он задумчиво и тоже ушел.
К полуночи Женя с ведром горячего какао пришла к реке. С обрыва ей открылась фантастическая картина. Какие-то странные тени, держась за бревно, исполняли танец на искрящемся лунном снегу. И только скрип снега да тяжелое дыхание говорили о том, что это ее ребята. И она ощутила такое счастье, что они есть на свете.
Пока Женя спускалась с крутизны, течение вырвало сваю из уставших рук ребят и конец бревна ударил Деда в живот. Дед отлетел и лежал на льду так неподвижно, что Вася перепугался.
— Дед! — завопил он. — Помер, что ли?
— Отдыхаю, — ответил спокойно Дед.
Женя поставила ведро на снег и приступила к раздаче какао.
Обледенелые рукава не гнулись, и кружку было не донести до рта. Женя поила ребят из рук, как младенцев.
К концу третьего дня было вморожено последнее бревно.
Ребята, словно очнувшись от тяжелого сна, недоверчиво огляделись. Через реку изо льда двумя рядами торчали бревна. А между ними стыла желтая наледь.
— Молодцы мы все-таки, — сказал Лева. И все молча с ним согласились. — Я счастлив, что встретился с вами, ребята, — добавил Лева. Он попросил у Иванова ракетницу и выстрелил в небо победной зеленой ракетой.
До Нии оставался один бросок.
Событие двадцать пятое. Тревожное радио
Пока Лева говорил речь и пускал ракету, Голуб замерз. Он вошел в дом, скинул полушубок и включил Васин приемник:
«Внимание строителей Байкало-Амурской магистрали! Ожидается зимний спад воды в реках. Уберите со льда механизмы! Уберите со льда механизмы!»
— Это нас не касается, комендант? — спросила Женя. Она возилась с обедом.
— Что?.. Нет, нет! Какие у нас механизмы?! — ответил встревоженный Голуб.
Он сразу понял, что дело плохо. Иванов ошибся: нельзя было упирать бревна в дно реки. Спадет вода, и мост выломится на воздух.
Алла лежала на нарах, уставившись в потолок. Ее не интересовал спад воды на реках Восточной Сибири.
Голуб надел полушубок и вышел. От волнения он даже забыл про мороз. Переделывать мост — значит с опозданием выйти к Ние. А это для Иванова позор. «Надо выручать Сашу», — подумал Голуб.
Он спустился на лед.
— Что там радио говорит? — спросил Иванов.
— Радио прославляет десант Иванова, — отвернувшись от начальника десанта, ответил Голуб.
— И правильно делает, — солидно заметил Дед.
Событие двадцать шестое. Иванов исправляет ошибку
Через час десант двинулся через реку. На кабине бульдозера Вася приладил победный красный флажок. Перед бульдозером по ледовому мосту солидно вышагивал Дед. За бульдозером праздничной толпой шли остальные. Когда благополучно перешли реку и выбрались на противоположный берег, Вася заглушил двигатель и вылез на гусеницу.
— Граждане бывшие интеллигенты! — крикнул он. — Вы построили хороший мост, я даже не утонул.
У всех было радостно на душе, Ния была близка.
А Женя сказала Иванову:
— Жалко, зимнего спада воды не увидим. Вот, наверное, зрелище!