Дверь широко распахнулась, и в комнату вошла еще одна толпа игрушек и вещей. Эрик с ужасом узнал их: это были игрушки и вещи из его детского садика.
Хромая на все четыре ноги, вперед вышел поцарапанный деревянный конь. Он вздохнул и сказал:
— Мы узнали, что у вас здесь происходит собрание всех игрушек, которые сломал Эрик. И вот мы, игрушки из детского сада, решили тоже придти сюда. Видите, как он поломал нас? И теперь с нами не могут играть другие дети. Теперь в нашем садике детям совсем не во что играть. Вот что наделал ваш Эрик!..
Ой, и шум же поднялся! Сам Командир-Штепсель едва смог успокоить игрушки. Он сказал:
— Ну-ка, потише, фрр!.. Пусть теперь сам Эрик скажет нам, что он думает дальше делать. Ну, Эрик, говори.
Эрик совсем смутился. Что ему делать? И вдруг он вспомнил, как его отец говорил ему как-то:
— Ломать ты умеешь, а кто чинить будет?
Ну, конечно же, игрушки нужно починить. Вот что будет делать теперь Эрик. Он радостно закричал:
— Подождите, подождите, я знаю, что нужно делать!..
Быстро-быстро Эрик бросился к своему столику. Там лежал его молоток, лежали гвозди, стояла бутылочка с клеем. Эрик схватил все это — и вернулся обратно.
— Вот что я буду делать, — сказал Эрик, — я буду чинить и клеить вас. Подходите сюда.
Игрушки колебались: а вдруг Эрик только так говорит, а на самом деле еще больше навредит им?.. Но Командир-Штепсель уже решил:
— Слушайте мою команду, фрр, — крикнул он, — подходите по очереди к Эрику. Быстрее, иначе я вас… фрр!..
Первым подъехал к Эрику его автомобиль. Он фыркнул, фыркнул и остановился перед Эриком. На нем лежало его отломанное колесо.
Не теряя времени, Эрик схватил колесо и раз-раз, стук-стук молотком — прибил его на место. Автомобиль даже загудел от радости:
— Гу-гуу, как хорошо, гуу!..
И поехал приглашать кукол кататься на нем круг стола.
Командир-Штепсель переступил с одной ноги на другую и сказал:
— Это хорошо, фрр… это мне нравится, фрр…
К Эрику уже подкатился его мячик с дыркой в боку. Ну, как же починить мячик?
Но Эрик догадался. Он взял мячик, надул его изо всей силы, намазал кусочек бумаги клеем — и заклеил дырку на мячике. Мячик прыгнул, еще раз, еще… конечно, не так высоко, как прежде, но и это уже было не плохо. И он покатился к другим игрушкам — показывать, как починил его Эрик.
Так подходили игрушки к Эрику одна за одной — и он чинил их. Кому бока заклеивал, кому ногу прибивал гвоздиком, кому руку оторванную привязывал веревкой.
И только самого Командира-Штепселя не мог починить Эрик, потому что его шнур был перерезан ножницами, а склеивать провод, конечно, нельзя.
Однако, Эрик пообещал Командиру-Штепселю:
— Ты подожди до утра. Вот утром мой отец проснется, я попрошу его тебя починить. Мой отец такой, он все умеет, еще лучше чем я.
Командир-Штепсель согласился:
— Ладно, я подожду. Только ты обязательно скажи, потому что мне очень неудобно быть таким, отрезанным…
И Командир-Штепсель жалобно пыхнул искрами. Но тут же он подпрыгнул на своих медных ножках и распорядился:
— Ну хвати нам уже ссориться. Теперь мы помирились с Эриком.
И, будто соглашаясь с Командиром-Штепселем, неожиданно громыхнуло радио. Громыхнуло такой веселой музыкой, что тут же началось настоящие веселье и танцы.
Закружилась юла, подпрыгивая почти до самого плеча Эрика. Загудел железный паровоз. Помчался, чихая дымом, автомобиль. Запрыгали шашки. Даже сам Командир-Штепсель улыбался и крутил усы — как хорошо!
А воронье пугало улыбалось и скакало на своих длинных лапах — только очень осторожно, ведь, хотя Эрик снова и приклеил ему голову к шее, но она держалась не очень крепко, и ее легко можно было вновь отломать.
Словом, танцевали все до одной игрушки. Сам Командир-Штепсель руководил танцами, подпрыгивая на медных ногах и сыпля из усов длиннющие искры.
Однако, теперь эти искры были уже не страшны, он пускал их только для веселья, как бывает в саду фейерверк.
Танцевал и Эрик вместе со всеми игрушками. Весело было — дальше некуда!
И когда Эрик мне все это потом рассказал, я даже пожалел, что не довелось мне быть на том веселом празднике. Жаль, потому что нечасто такое случается!..
В. Владко. "Командир Штепсель" (1935).