Утро началось с разгона сбежавших на дармовщину волков и начала сбора трофеев, чем занялось большинство гражданских переселенцев. С соблюдением уже почти ставшими привычными эпидемическими мероприятиями. За соблюдения которых зорко следил Пирогов и его девушки. Четыре конные резервные полусотни под общим командованием Золотого пошли в карательный рейд на деревушку жадных до чужого добра торгашей. Карателей повел, хорошо знающий дорогу к деревне и её окрестности Макарий Козлобород, которому срочно нужно было реабилитироваться в глазах 'витязей' и своего работодателя. Как не поверни ситуация, а ведь именно его знакомые помогали налетчикам, и их попытка чуть не увенчалась успехом.
На месте ночевки простояли до полудня, собирали трофеи, не только на месте основного боя, но и на протяжении всего пути преследования, иногда находя трупы степняков в самых неожиданных местах, куда их раскидала погоня или они сами заползли раненые в надежде спрятаться от смерти. Ремесленники, крестьяне, смерды, члены их семей, бывшая замковая прислуга не страдали излишней щепетильностью и обдирали трупы павших врагов догола. Что уж говорить про наемных 'скобарей' и боевых холопов, среди которых тон в мародерке трупов задавали бывшие кнехты. Собранное оружие сносили в одно место, раскладывая его по виду, доспехи в другое, так же сортируя по видам, седла и упряжь в третье, верхнюю одежду в четвертое, остальную одежду с исподним, у кого из татар оно было в пятое, содержимое кошельков и седельных сумок в шестое. Отдельно складировали кошмы, пригодятся для защиты от стрел. К этому времени уже все животные щеголяли в эрзац попонах, над многими санями высились плетенные из лозы навесы напоминающие своим видом полотняные навесы цыганских кибиток или фургонов переселенцев на, практически ни кому не известный из переселенцев, американский дикий запад. Вот кошмы и шли на укрепления плетеной защиты от стрел с её внутренней стороны. И соответственно их не хватало, и они превратились в дефицит. Опять раздача трофейных доспехов гражданским, в том числе передавались во временное пользование и хорошие металлические брони. Подсчитали потери врага, только трупов насчитали более шести сотен. Сколько реально было, сколько ушло и сколько погибло, установить было не возможно. Сами пленные путались в количестве своего войска, от семи сотен до тысячи всадников получалось по информации разных пленных. Да оно и понятно, не регулярная армия, с её четким количеством личного состава в подразделении, согласно штатки, да и то бывает, что личный состав либо немного превосходит штатку либо его не хватает до полной штатной численности. Что взять с иррегулярного войска, фактически ополчения. Пришел сотник, привел сотню, считается сотня. А в той сотне и полторы и две сотни может быть, а может и полсотни не наберется, кто их считает. Определили задачи, поставили цели на сотню вот и воюй. Так что расхождения в три сотни сабель по показаниям пленных в порядке вещей. Кто сколько видел, кто, как счел, тот так и ответил на вопросы. Но по всякому выходило, большая часть нападавших осталась на поле боя и больше этот отряд неприятностей переселенцам не доставить. И еще одну загадку разрешил допрос пленных. У всех атаковавших воинов на шлемах или шапках был повязан кусок белого полотна. Оказалось все просто. Кто-то из командиров додумался и командующий отрядом приказал повязать эти куски на головные уборы, как отличительный знак своего от чужого, для боя в темноте.
С место ночевки выдвигались с трудом, середина русла оказалась завалена трупами, возы, вытянувшись в длинную нитку по одному пробирались мимо места сражения по свободному от трупов льду у правого берегового уреза, по следам атаковавшей вчера по этому пути русской кавалерии. В этот день прошли всего ничего каких-то тридцать километров из запланированных пятидесяти. Хотя и шли почти десять часов, встав на ночевку глубоко за полночь. За час до выдвижения каравана прискакали посыльные от Золотого. Каратели полностью выполнили свою задачу. Деревня прекратила своё существование. Сейчас им были необходимы лошади для вывоза добычи. Поселение было богатое, зажиточное, располагалось на Волжском торговом пути, занималось торговлей и обслуживанием проходящих караванов. И не только, как выяснилось при нападении на их обоз. Жители не брезговали и разбоем. Получив требуемое, в количестве четырех сотен лошадей, посланники при помощи добровольцев из крестьян с ремесленниками и частью осмелевших сервов и бывшей замковой прислуги, погнали табун на место бывшей деревни.
Еще в пути, часа через четыре после начала движения обоз догнал карательный отряд, сопровождавший более сотни возов и волокуш, запряженных четверками лошадей. Из деревни вывезли все, в том числе и все сено. За возами бежали привязанные коровы, в каких-то подобиях саней или волокуш блеяли связанные овцы. В пяти санях сидели замотанные в несколько теплых одежонок и тряпок полсотни малышей от трех до шести лет. На остальных санях и волокушах были навалены мешки с мукой, зерном, крупой, овощами, лежали узлы и свертки с каким-то не понятным содержимым. Все это покрывала одежда, перевязанная веревками в пачки и брошенная на вверх возов. За всадниками бежали с арканами на шеях, связанные по пятеркам, одной веревкой руками, два с половиной десятка мужиков в возрасте на вид от 14 до 40 лет. С ними вместе в такой же упряжи, но со свободными руками, бежало свыше трех десятков молодых баб и девок. Не останавливая движения, прибывший обоз влился в основной караван, а Золотой, Козлобород и командиры полусотен резерва направились к Черному, едущего на коне около БТРа. Присоединившись к полковнику, Золотой заговорил:
- Командир приказ выполнен. Деревни нет, ушла дымом на небо. Жители, кто остался жив здесь, рабами бегут в обозе. На пепелище оставили старух, стариков, пожилых баб с мальцами от семи до двенадцати лет. Объяснили им кто мы и за что наказали их. Думаю, долго они не протянут, но весточку о случившемся разнесут по округе быстренько. Глядишь, больше и не будет таких подстав. Правильно я говорю Макарий - обратился Золотой к Козлобородову.
- Истину глаголешь боярин. Разойдется весть о содеянном по Волге быстро. И за что такоеж сотворено с ними было, так же донесут. Другие на них глядючи не захотят добра Вашего, не пойдут в тяти придорожные и с другими тятями связываться не будут.
По всему было видно, что Козлобородов был доволен результатами проведенной акции. Но так же по нему было видно, что вымотался мужик до нельзя, с трудом в седле держится.
- Ты вот, что Макарий- обратился к нему Мечеслав. - Дело своё ты сделал. Помог нам поквитаться с шишами. Теперь можешь отдыхать. Ступай к своим саням, ложись, поспи. Если понадобишься, то позову. Ступай.
Макарий не дал себя упрашивать дважды, а скоренько поворотив конька, и поехал к своим саням, исполнять приказания старшего в обозе боярина.
- Ну а теперь Степа рассказывал, как оно было - обратился полковник к бывшему предпринимателю.
- Да ребята если хотите, то все свободны, отдыхайте, бойцам так же можно маленькое послабление дать. Эдуардович все сам мне расскажет. Сегодня ни кто, скорее всего не сунется. Но не распускать личный состав. И снаряд бывало, в одну воронку дважды падал. Так, что не сильно в отдых ударяйтесь, посматривайте и будьте наготове если что. - распустил ехавших рядом с ним 'витязей' Черный.
- Слушаю внимательно тебя Степан. - обратился снова к Золотому Мечеслав.
- Вышли мы по утру из лагеря двумя конными сотнями. Макарий хитрый жук, провел до селища не только по короткой тропе, но еще так, что нас до самой атаки деревушки, ни кто и не видел. Хотя какая она деревушка, более трех десятков домов было, крепкая, большая, зажиточная деревня была. Бывшие кнехты поспрошали жителей, так с полкило золота только монетами привезли и еще килограмма три в посуде и ювелирки. Серебра по более захватили килограмм сорок с гаком. Монетами не менее двадцати кило будет. Богатая деревня была. Товаров всяких по домам да амбарам с сараями множество. И чую я, что не все товары куплены за честно заработанные монеты, ой не все. Видимо систематически купцов проходящих хозяева приголубливали. Вот и накопили товаров, навигации пока нет, видимо ждали, чтобы сбыть награбленное добро. Но вот укреплена она слабо, практически не укреплена, так хиленький заплотик из бревнышек, метра два высотой не более и ворота на распашку, сугробами воротины засыпаны, видимо давно не закрывали, то ли обленились, то ли обнаглели от безнаказанности. Ну мы их и наказали. На рысях, не спеша вошли в селище, рассыпались на пары и пошла потеха. Рубить всех сразу не стали, в большинстве оглушали и в путы. За час примерно управились. Кого стащили, кого пригнали в центр, у них там что-то типа площади было перед домом ихнего старшего. Его кстати в деревне не было, к нам ушел и там же остался, скотина. По второму разу прошлись по постройкам, уже начали очищать их от имущества. И оба на начали находить в сараюшкам ямки глубиной метров по пять не менее, перекрытые деревянными решетками. А в ямках рабы русские, и это в феврале уже. Потом узнали, они круглый год в ямах ночуют. Днем вытащат на работу, отработают под присмотром урок и назад в яму, до следующего утра. И не смотрят мужик, баба, старый или дите, всех в яму. Так что принимай Командир почти пять десятков новых русских переселенцев. Вот эти-то рабы сильно помогли нам в нахождении хозяйского добра. Подсказывали у кого золотишко, серебришко имеется в заначке, иногда сами указывали эти захоронки и тайнички. Где, какой товар лежит или что иное. Мы с ребятами вначале не давали бывшим кнехтам воли при опросе населения на предмет изъятия ценностей. Но когда бывшие рабы показали нам овражек возле селения, почти прямо за частоколом, то весь наш гуманизм как корова языком слизнула. Представляешь эти с.... даже не утруждали себя закапыванием трупов. Кто из рабов помер, замерз или замучен хозяином, то тело просто выбрасывали в этот овраг, предварительно раздев догола. Хоронили по весне, когда земля оттает, всех в одной яме. Вернее то, что от них оставалось к весне после волков, лис, ворон и прочей лесной живности. Показали и специальный амбар для допросов и пыток. Вот тогда я и разрешил кнехтам использовать этот амбар и находящиеся в нем приспособления при опросе самих хозяев. Знаешь, не понравилось. Но помогло собрать то, что собрали. Ну а дальше уже не интересно. Выгребли все, даже сено забрали, его нам как раз для увеличившегося поголовья живности не хватает. Переночевали. На утро опять продолжили экспроприацию награбленного. Собранное имущество загрузили, благо и лошадки прибыли. Упряжи нет, так из веревок и сыромятных ремней опять эрзацев наделали, кстати, нужно упряжь сменить или эту переделать на ночевке, а то лошадей попортим. Отобрали парней и мужиков по здоровее и по поведению посмирнее, баб молодых с девками по симпатичней, повязали, арканами к седлам привязали. Детишек ещё отобрали для Ирины Викторовны, укутали их. Стариков со старухами, старых баб и мальцов, не отобранных нами для Викторовны, из деревни выгнали. Остальных пустили в расход. Сами бывшие рабы за некоторых просили. И получив разрешения, уж оторвались на них. Мы и не вмешивались. Перед уходом запалили деревушку. Оставшимся я лично, Макарий переводил, объяснил кто мы, за что их деревню разграбили и сожгли, почему погибли их отцы, мужья, братья и дети. Просил передать другим, что и с ними тоже может приключиться, если попытаются повторить их 'подвиг'. Вот и вся хроника этого карательного рейда.