Отряд двигался по северу Житомирщины на запад, в сторону Ровно, по непроходимым болотам. Удалось раздобыть несколько лошадей с телегами для раненых, но, чтобы дать им возможность проехать, приходилось гатить болота, стоя по грудь в зловонной жиже. Беспощадно палило июльское солнце, а лица сплошным слоем облепляли комары. Большие трудности испытывали с продовольствием - близлежащие села обходили стороной, опасаясь обнаружить себя. Если же проходили невдалеке от села, где возможны были гарнизоны полицейских, Медведев посылал нескольких разведчиков с задачей дезориентировать противника, сбить его с толку. Они демонстративно появлялись на околице села и шли в сторону, противоположную движению отряда. Когда их замечали и обстреливали, они скрывались в лесу и уже незамеченными догоняли отряд, а преследователи гнались за ними в противоположном направлении.
Невыносимо страдали раненые от постоянной тряски на телегах, преодолевавших бездорожье и гати. И хотя Медведев, стремясь по возможности облегчить их муки, неустанно твердил разведчикам, чтобы они выбирали тропы получше, это редко удавалось, и, стиснув зубы, раненые терпели.
Однажды после тяжелого перехода отряд расположился на отдых на большой поляне, сплошь усыпанной крупной, спелой земляникой. Смертельно усталые и голодные, партизаны повалились на ковер из травы и стали пригоршнями хватать налитые красные ягоды. Раненые тоскливо смотрели на них. На скулах у Медведева заиграли желваки.
- Каждый из вас, - произнес он негромко, но так, что мурашки забегали по спинам партизан, - не съест ни одной ягоды, пока не наберет по котелку раненому товарищу...
Так родилась вторая традиция - все отдай раненому товарищу, а затем и третья - сам погибай, а товарища выручай.
7 июля основная часть отряда во главе с командиром и комиссаром встретилась с группой Пашуна, которую, как оказалось, сбросили за 180 км от станции Толстый Лес, и она пробиралась к месту назначения многие сутки. Наконец отряд принял последнюю группу десантников.
Вот как об этом рассказывает разведчик Борис Черный:
"Над нами проносится краснозвездный посланец Москвы. Экипаж убедился в правильности выхода на цель, самолет идет на разворот и ложится на боевой курс. Буквально над нами от него отделяются фигурки людей, над которыми разворачиваются белые купола парашютов. Через несколько минут мы уже обнимаем прилетевших товарищей, быстро организуем поиск грузового парашюта, гасим костры и вместе с прилетевшими направляемся в расположение отряда, к штабу. Только теперь мы разглядели тех, кто прилетел. Знакомые лица: Коля Гнидюк, Саша Середенко, Борис Сухенко, Коля Приходько. А вот идущего рядом стройного, подтянутого молодого человека мы увидели впервые. Около штабной палатки стоит улыбающийся командир:
- Добро пожаловать! - И он крепко жмет руку каждому из прилетевших.
На следующий день, рано утром нас, разведчиков штабной разведки, вызвали к командиру. Медведев представил нам вновь прибывшего товарища:
- Вот, знакомьтесь - это Грачев. Зовут его Николай Васильевич. Он будет находиться при штабе. Не удивляйтесь, если вы его увидите в форме немецкого офицера. Ваша задача будет заключаться в том, чтобы оказывать товарищу Грачеву необходимую помощь при выполнении отдельных заданий и постоянно обеспечивать его безопасность. И еще: о том, что я сказал, и о том, чем будет заниматься в отряде Грачев, никто, кроме вас, знать не должен. Это нужно для успешного выполнения нашей задачи и для безопасности Николая Васильевича. А если окажется в разведке болтун, спрошу по всей строгости военного времени.
Только спустя более чем два года, уже находясь на Большой земле, мы узнали, что Н. В. Грачев - это псевдоним Николая Ивановича Кузнецова".
Теперь отряд был в полном составе. Если не считать погибших и пропавших без вести, он насчитывал около ста человек.
Пропавшей без вести считалась группа А. Ф. Творогова. Как удалось выяснить лишь четверть века спустя, она в составе 14 десантников по ошибке летчиков была выброшена на окраине Житомира, но осталась незамеченной. За трое суток успела пройти более семидесяти километров к заданному району до села Торчин. Здесь десантники укрылись в доме вдовы расстрелянного немцами колхозного бригадира. Но женщина эта со страха сказала старосте, что на чердаке ее дома находятся советские парашютисты. Староста не замедлил донести в полицию. Прибыло более ста карателей - немцев и полицаев. Бой длился десять часов. Каратели так и не смогли одолеть десантников: потеряв двадцать человек, они отошли. Когда стемнело, окруженные бросились в атаку: здоровые шли впереди, а раненые их прикрывали. Во время этого боя был убит А. Ф. Творогов. Боец Ф. И. Куринный похоронил его в заброшенном колодце. Десантники прорвались, но потеряли шесть человек.
Мужество четырнадцати отважных так потрясло местных жителей, что многие из них ушли в партизаны. Восемь уцелевших десантников впоследствии присоединились к другим партизанским отрядам. Шестеро пали в боях. Остались к концу войны в живых только двое.
Пропавшим без вести считался и самый юный из десантников-медведевцев Толя Пронин. Начало войны застало его учащимся ремесленного училища. Но когда ушли на фронт отец и старшие товарищи, он решил не отставать от них. Правда, Толе пришлось пуститься на разные ухищрения, так как по возрасту его в армию не брали. Но в конце концов он добился своего и, как мечтал, стал разведчиком. Участвовал в боях под Москвой, неоднократно ходил в тыл врага. Будучи тяжело раненным, он не долечился в госпитале и снова ушел на фронт. Был ранен вторично. Но и это не остановило его. Получив длительный отпуск на лечение, он начал добиваться зачисления в воздушно-десантный отряд особого назначения Д. Н. Медведева.