ванно лечилась любая пневмония, самая жуткая газовая гангрена и т. д. Прошло немного времени, всего несколько лет - и дозу стало необходимым увеличивать: 400...., 500 тысяч, миллион... В 80-е годы обычно назначалось - по миллиону (а то и два!) через четыре часа - шесть-двенадцать миллионов в сутки. И это в хорошем случае! Это если пенициллин вообще действовал! Потому как микробы, сволочи такие, научились вырабатывать фермент пенициллиназу - с помощью его они разрушали смертельный для них антибиотик пенициллин. Ну, людишки-ученые разработали другой антибиотик - оксациллин, микробы и к нему приспособились. Так и пошло - ампициллин, цефазолин, макролиды, фторхинолоны, карбапенемы и список можно не оканчивать, а ставить многоточие. Разработка каждого нового антибиотика стоила все дороже, а микроорганизмы все равно нахально к ним приспосабливались. Каждый новый препарат в начале относительно неплохо работает - по крайней мере, чувствительность к нему большинства микроорганизмов остается довольно высокой - около 90% болезнетворных микробов при воздействии на них новинки грубо говоря, дохнут. Но и к каждому новому препарату микробы приспосабливаются и люди продолжают умирают от пневмонии, перитонита, гнойного пиелонефрита, вызванных микроорганизмами, нечувствительными к новому антибиотику. В условиях 21 века, когда естественная защита организма ослабла все чаще источником злейших воспалительных процессов становится так называемая условно-патогенная флора, которая по своей сути является мутантом в среде микроорганизмов. То есть этом времени нет тех болезней и микроорганизмов, которые вызывают эти болезни. И соответственно у местных нет против них антител. И вот тут-то и таится корень того, почему я не считаю, что занеся наши микроорганизмы в прошлое, мы выморим аборигеов. Мы привыкли к тому, что медицина - это такое всесильное божество, с легкостью исцеляющее любое инфекционное заболевание. 'Умер от аппендицита' (пневмонии, пиелонефрита, дизентерии) в конце 20 века звучит не правдоподобно. Как??! Разве от этого теперь умирают?!. Умирают. И умирали всегда - ну, применительно к человеку, как виду - как только вид хомо сапиенс на Земле появился, более ста тысяч лет назад, так и стали от этого умирать. Вот был в истории человечества крайне непродолжительный период времени, практически, жизнь одного поколения (как раз с того самого благословенного врачами времени - с 40-х годов по 2000 год), когда с помощью антибиотиков смертность от инфекционных заболеваний резко - в разы, сократилась, хотя до конца все равно не исчезла. Сейчас все просто возвращается 'на круги своя'. Ну и что же - скоро мы все вымрем. Да нет же. Просто мы настолько привыкли, что смертность от того же аппендицита, вернее, от перитонита и сепсиса, вызванного аппендицитом, составляла в 'золотые' годы эры антибиотиков доли процента (а это, помним - на протяжении всей жизни целого поколения, что для него равнозначно 'всегда так было') что для нас шоком является теперь, что смертность от данной хворобы, оказывается, может быть и 5 и 10 и более процентов. А ведь так и было, и не так давно. Так что просто придется снова привыкать, что, заболев аппендицитом, умрут не три из десяти тысяч, а один из ста. И, кстати - это все равно меньше, чем до изобретения возможности сделать хирургическую операцию по удалению аппендикса. У нас в 20 веке и сейчас возможность выжить с аппендицитом совсем без антибиотиков, куда выше, чем у древнего грека хоть и с антибиотиком. И мало того. Смертность от наших, 'прокачанных' антибиотиками возбудителей, будет все равно ниже, чем от таких же 'диких' штаммов. Вот и перехожу к основным выводам своих размышлений. Тут дело в чем - ничего не дается в этом мире 'за так' - даже для микроорганизмов. Опять таки, образно говоря - в металлических латах хорошо на поле боя - враг тебя не достанет ни копьем, ни мечом, только алебардой какой-нибудь, а покрепче и потяжелее латы сделаем - и алебардой не возьмет. А голого - и простой не заточенной палкой убить можно. Так то на поле боя - а в мирной жизни? Каково в латах ходить, а тем более бегать, косить, дрова рубить, пардон, писать, какать и размножаться? И чем тяжелее латы - тем все это труднее делать. Так же и с микроорганизмами. Приобретя способность выживать в условиях 'антибиотикового прессинга' им волей-неволей пришлось пожертвовать чем -то еще - в ряде случаев, тоже очень важным. За то, что у тебя есть та же пенициллиназа - придется 'отдать' способность размножаться быстрее - делиться, скажем, не раз в 30 минут, а в 40, или того реже - значит, концентрация микроорганизмов в макроорганизме будет нарастать медленнее. За способность выживать в условиях другого антибиотика, действующего на ту же клеточную стенку, вернее на один из ее слоев - придется научиться жить без этого слоя, а, значит 'сделать' эту стенку тонкой и непрочной. Вот и получается наш микроб более хилым, нежизнеспособным, да и менее вредоносным - токсины, которые на наш организм действуют у него-то как раз большей частью из того самого, ныне отсутствующего слоя вырабатывались. Важно помнить, что 'устойчивый' микроорганизм - он не более заразен или смертелен, чем 'неустойчивый'. Там, где 'дикий' штамм какого нибудь стафилококка шутя убьет 50 процентов, им зараженных, 'цивилизованный антибиотиками' штамм, кряхтя и натуживаясь, с горем пополам, сможет убить лишь 10 процентов. И с очень большой долей вероятности можно думать, что смертность от такого штамма никогда не превысит естественный уровень в 50 процентов. Но для нас, привыкших, что еще в прошлом году от такой же болячки умирало всего 0,5 процентов - есть повод удариться в панику. Еще раз повторяю. Вырабатывая устойчивость к антибиотикам, микроорганизм всегда жертвует чем-то, тратит часть своих ограниченных ресурсов, которые он мог бы потратить на что-то полезное для себя, на 'хорошую жизнь' - на 'гонку вооружений'. Такие микроорганизмы - не кто иные, как самые обыкновенные мутанты. А мутанты - они только в фантастических романах все сплошь свирепые и страшно жизнеспособные. В обычной же, реальной жизни - мутант всегда хилее и менее жизнеспособен, чем первоначальный вид, его породивший. В обычной жизни, без прессинга - мутант быстро уступает в равной конкуренции обычным же видам, будь то хоть рыба, начавшая не пойми с чего растить ноги вместо плавников, хоть микроб с пенициллиназой. И в отношении микробов тому есть прекрасное подтверждение! Как рассказывал мне мой преподаватель, в некой стране Латинской Америки законодательно было введено положение, приравнивавшее употребление, а равно ввоз и сбыт в стране пенициллина - к наркотикам. То есть, его вообще в стране не было. В результате, буквально спустя несколько лет чувствительность микроорганизмов к пенициллину во всей стране снова восстанавливалась до уровня тех самых '40-х благословенных'. А это что значит? 'Мирные' землепашцы-микробы быстро и начисто вытеснили тратящих все средства на 'подготовку к войне' - мутантов. Ну, кстати, за что быстро и поплатились - как только их 'пенициллиновой бомбой' по голове шарахнули - и сразу все опять по новой завертелось у них там. В 16 веке та же флора первоначальная, 'дикая'. Это у меня пока общее рассуждения. А вот в нашей ситуации дальше интересно, на какую почву попадет та и другая. Хилой, хоть и умеющей разлагать пенициллин "нашей бывшей" микрофлоре не выдержать конкуренции с "нашей нынешней". И впрямь: нахрен надо такое умение, когда вокруг пенициллина нет, и в ближайших несколько сотен лет не предвидится? У аборигенов антибиотиков нет, зато есть неплохой естественный иммунитет. Оно и понятно: все, у кого он плохой был - еще в самом раннем младенчестве померли. У всех, кто хотя бы до полового созревания дожил, не лимфоциты - тренированные спецназовцы, с любым патогенным микроорганизмом драться будут люто и насмерть, потому как рассчитывать им больше не на кого и не на что, а после смерти макроорганизма всем его клеткам, включая те же лимфоциты - однозначно хана. А уж кишечную палочку в своем организме естественный иммунитет тем паче держит в 'ежовых рукавицах'. Та самая 'наша бывшая' условно-патогенная флора в тех условиях моментально прикинется ветошью, и фиг куда дернется. И то при нынешнем уровне медицины, даже из тех раненых, кому местный доктор, окончивший Сорбону или еще какой-либо университет, усердно коровий навоз в разорванный живот втирает, кто-то нет-нет - да и выживет, 'всем смертям назло'. Тут, конечно, есть оговорка - у ряда местных жителей естественный иммунитет все равно здорово снижен - из-за хронического авитаминоза и недоедания, но тем не менее. Так что если и 'завалит' кого из аборигенов 'наша бывшая' микрофлора, при о-очень большой удаче, так какого разве доходягу. В любом случае, на смертности в это время, эти случаи практически никак не скажутся. А вот нам может туго прийтись - на нас со всем свирепым пылом уже кинулась орда местных микроорганизмов, привыкшая с боем 'прогрызать' дыры в местном тренированном иммунитете. Нас спасает то, что в наших телах сохранились следовые концентрации антибиотиков, не знаю от чего, может после лечения ангины на прошлой неделе или съели чего нибудь напичканное антибиотиками или еще как эти препараты попали в наши организмы. Вот наличие остатков антибиотиков нас и спасает пока. А наши лимфоциты, образно выражаясь, не спецназовцы совсем - а разжиревшие на не п