— Да Хэд его знает, — пожал плечами пилот.
— Станислав? — пошутил Мартин, снова беря в руки коктейль.
Рэм фыркнул, словно бы контрабандист сказал что-то смешное.
— В смысле? — не понял Тим.
— Фамилия отца цивилизации машин была Хэд. Станислав Хэд, — пояснил Мартин щурясь, как кот, увидавший мышку.
Сообразив, что опасность миновала, контрабандист на глазах возвращал себе ленивую уверенность человека, привыкшего нарушать закон.
Он был, пожалуй, умнее всех в этой странной компании. И если Рэм обладал недоступными Мартину навыками и тем заслуживал осторожное уважение, то Тим с Анкой были всего лишь пацанами с длинной родословной. Породистыми щенками, которых интересней всего продать. И тут ничего личного, просто бизнес.
И всё это проступало у контрабандиста на физиономии так явно, что хотелось слегка подкорректировать вручную.
Рэм посмотрел на Мартина прицельно. Тот показал ладони в шутливом жесте: сдаюсь-не удержался-расслабился.
— То есть Хэд — это не бог хаттов? — тихонько спросила Майле.
— Конечно, нет, — кивнул Рэм. — Ну, сама подумай: откуда у машин — боги? Хэд был учёным, очень умным для своего времени.
— Потому и говорят — «Хэд знает», — согласился Анка. — Хьюго рассказывал, что Станислав Хэд первый оцифровал себя полностью и слил свои знания со всеми знаниями Земли. Это был великий человек, только это — закрытая информация.
— Великий? — рассмеялся Мартин. — Он лоббировал разрешение на дегумацуию — оцифровку мозга и добровольную эвтаназию тела любого совершеннолетнего! По сути — он был за уничтожение всех людей! Они же все, как уроды, кинулись оцифровываться!
— Врёшь! — скулы Анки покраснели, и он подскочил в кресле.
— Не врёт, — сказал Рэм, примиряюще хлопая Анку по плечу и усаживая обратно. — Мне… Дерен рассказывал. Он и про зверей что-то говорил, но я не помню.
Рэм соврал. Про Станислава Хэда ему рассказывал Бо, самый настоящий хатт и по совместительству первый пилот «Персефоны».
Только капитан Пайел мог рискнуть завести в экипаже живую машину, зато информация у Рэма была «из первых рук».
— Зверей особисты Локьё доставили с Тайэ, чтобы предателей охранять.
Мартин сжалился над Анкой и сменил презрительное выражение лица на нейтральное.
— А зачем? — спросила Майле.
Она сидела у самой двери, и до стола ей было не дотянуться. Заметив это, Рэм передал девушке бокал с соком.
— На Старую Грану, в ту часть, где девять месяцев зима, 100 лет назад сослали очень сильных истников. — Мартин вызвал с коммуникатора картинку заснеженной долины с горными пиками на горизонте. — Охрану они бы перебили, свели с ума и запутали в паутине. Там такая крутая тварь была, не лучше нашего Имэ.
— Я помню, — сказал Тим. — Это был Великий Дядя, он должен был наследовать Дом Аметиста после смерти эрцога Эрезиамо Анемоосто.
Анка кивнул. Генеалогию его тоже заставляли учить.
— Точно, — согласился Мартин. — Этот истник был вторым человеком в Доме и носил титул Великого Дяди. Он бы любую охрану на сапоги пустил. Вот тогда и предложили поселить предателей в Старой Гране, за горной грядой. И завезли туда пси-тварей с Тайэ. На равнину звери спускаются редко, жарко им там. А в горах — самое то. С вайшугами по горам не побегаешь — загипнотизирует и сожрёт. Даже Дядю.
— А почему Великий Дядя не мог воздействовать на тех, кто его засадил в резервацию? На расстоянии? — спросил Рэм.
Эти вопросы мучили его уже пару часов. Ну, нелогично же: звери не выпускают тело, но ум-то расстояний не знает!
— Мог, — Мартин улыбнулся и смерил Анку хитрым взглядом. — Но я читал, что линии паутины — это и в самом деле просто яркие линии. Картинки у нас в голове. Чтобы их понимать — нужно постоянно сравнивать эти картинки и информацию о текущих событиях. И соображать, как это всё коррелирует, определяя, какие линии что именно значат, как бы соединяя две картины мира — реальную и психическую. Без понимания — всё это просто картинки. А предателей отрубили от дэпа и на сто лет запретили им любую связь с миром. И постепенно их воздействие на реальность сошло на нет. А поначалу, они, наверное, гадили, как умели. Это надо у нашего будущего эрцога спросить?..
Мартин уставился на Анку, но тот помотал головой.
— Я не знаю, — выдавил он. — Я ничего такого не вижу. Брат сказал, что с учёбой подождёт до положенных сорока двух. Это Дерен у вас… — он покосился на Рэма. — Какой-то особенный.
— Дерен — это Дерен, — согласился тот. — Думаю, он потянул бы и эрцога.
— А почему этого Дядю просто не казнили? — спросил Тим.
— Так добрые же, — рассмеялся Мартин. — Дяде даже оставили некрофаг, который ему подогнали хатты. Это такая машина для продления жизни. Ему уже сто лет назад было за двести, он был старше эрцога Эрзо, и родственнички захотели, чтобы Дядя жил и мучился от бессилия как можно дольше. Аристократы — они ужасно добрые.
— Ага, плебеи — так вообще голуби, — не удержался Анка. — Где жрут, там и…
— Тихо! — перебил Рэм. — Обоим всыплю. Нужно решать, что делать, а вы — срётесь.
— Да что мы можем? — набычился Анка.
— Не можешь дельное сказать — молчи, пока я думаю, — парировал Рэм. И повернулся к Мартину. — Расскажи ещё про зверей, а то я уже подзабыл.
Тот подумал, покопался в своём навороченном комме, вытащил связку картинок и коротеньких видео.
— Ну, вот смотри. Тут есть вайшуг, его совсем недавно снимали. Не знаю, кто эту зверюгу в сеть слил, но пейзаж грантский и время на видео — настоящее. Это не трудно проверить по маркировке на снимках. Матёрая тварь…
Он развернул голограммку с огромным белоснежным зверем.
У вайшуга были страшные, словно бы стеклянные, глаза и огромные когти.
Наверное, и зубы тоже были огромные, но пасть терялась в зарослях искристого-белого колючего меха.
— Есть они ещё на Гране, — сказал Мартин. — Бегают. Только их подкармливать приходилось даже тогда, когда там народу нагнали пачками. А потом самый матерый Дядя издох, и егеря этот заповедник гоблинов подзабросили. Говорят, что да — бòльшая часть зверей погибла, оттого что жрать там теперь особенно нечего. А ещё говорят, что вайшуги лезут с голодухи через перевал, прут на магнитное ограждение и убиваются об него…
— Люди — они хуже зверей! — не выдержала Майле. — Вайшуги-то чем виноваты?
— Они людей гипнотизируют и жрут! — пояснил Анка.
— Они не гипнотизируют, — возразил Рэм. — Пси-активность — это не гипноз.
— Да хрен редьки! Подчиняют волю и жрут радостными! Говорят, в тканях трупов столько серотонина, что это был самый светлый миг в жизни!
Анка опять раскраснелся, словно съесть хотели его самого.
— А… айда жрать? — предложил вдруг Рэм. — А потом в парке домедитируем?
Мартин приподнял бровь: «Надумал, что ли, чего?»
Рэм молча кивнул.
* * *
Картинки пока нет. Только стикеры я успел с вайшугом сделать. Вот такие.
Глава 14
Рэм
Столица экзотианской Асконы — Акра. Усадьба леди Антарайн
В запущенной части парка лавочек не сохранилось — только камни от разрушенной лестницы, ведущей в никуда. Но зато там не было и камер наблюдения.
Вернее, они были когда-то, но постепенно природа, погода и время одержали ожидаемую победу над глупой человеческой техникой.
Жизнь всегда побеждает всякую механическую нежить, особенно если помочь природе и открутить нежити пару болтиков.
Тим и Анка чинно уселись на камни-ступени рядом с Майле, Мартин плюхнулся на траву, а Рэм встал рядом, возвышаясь над всеми.
Он был сосредоточен и хмур — искал слова, чтобы объяснить вынужденным приятелям, до чего додумался.
Юному пилоту было не привыкать к опасным боевым задачам, но его «командой» стали теперь гражданские. И отправить их отсиживаться в усадьбе было никак нельзя. Рэму требовалась помощь как минимум Анки и Мартина, а может, ещё и Тима.