Вот только жизненные цели предателей, питаемые скверной, были слишком чужды ему. Но в чём была эта скверна?
Правильно ли её боялись, как невидимого ментального яда?
И почему тогда на него эта зараза не оказала никакого влияния? Только любовь…
Дерен задумался, согревая и укачивая Сайко.
Чем же он так отличался от предателей, сосланных в резервацию за помощь машинам в войне с людьми?
Ведь он говорил с ними, видел очень многих из них — и вырожденцев, и совершенно нормальных и внешне похожих на него самого…
Самец айю, успокоенный тишиной, высунул морду из-за валуна. Дерен не стал его прогонять.
Пожалуй, чтобы приручить айю, нужно иметь очень сильную волю. Раз Сайко справилась — она настоящая наследница.
Наверное, и Великий Дядя мог бы приручить айю или даже вайшуга. В теории.
А на деле он не мог даже допустить такой мысли. Ведь для этого надо встать рядом со зверем, довериться ему, дать сделать выбор.
Дерен ощутил, как дрогнула паутина перед его мысленным взором. И потревожила её эта очень простая мысль: доверие и… выбор.
А ведь этим проклятые аристократы и отличаются от аристократов, подобных Сайко.
Для наследницы даже зверь обладал правом самости, правом на собственный выбор. Предатели же считали себя теми, кто имеет право решать за других.
Они помогали машинам, потому что им было выгодно именно это. И плевали на соплеменников.
Оправдание можно найти любым поступкам. Подумаешь, человечество в рабстве у искусственного разума. А вдруг ему будет там даже лучше? И не надо будет ничего решать…
Значит, скверна — это всего лишь образ мыслей?
Но почему он такой заразный? К чему патрули и весь этот карантин?
И все эти визитёры… Родню прямо-таки тянуло к контактам с проклятыми.
Вальтер задремал, но его разбудила мысль о том, что вообще-то человеку всегда было свойственно считать себя лучше, умнее, родовитей других.
Это дремлет в людях, как память о том пути, что они преодолели в своём развитии. Именно чувство превосходства давало им силы карабкаться вверх по эволюционной лестнице.
Те, кто общался с проклятыми, словно бы прозревали истину. Они переставали каждый миг мучиться выбором правильного пути.
Теперь любой их путь становился правильным. Если ты лучше — значит, ты прав. По крови, по древности рода, по богатству — неважно, в чём твоя сила. Главное, что ты — лучше.
Дерен поёжился.
Вот и Сайко стало холодно с ним потому, что это он определил за неё путь.
Сначала её насильно сделали наследницей, а теперь дурак-наставник потащил её в горы, потому что так было нужно ему.
Это Дерен определил, что она должна увидеть Телёнка и стать главой своего Дома. И не спросил — хочет она этого или нет?
Дерен вздохнул.
Сайко уже согрелась и доверчиво расслабилась, перестав изображать испуганный комочек. Но дышала как человек, который ещё не спит.
Когда Дерен пошевелился, она спросила шёпотом:
— Ты не ответил мне утром… — наследница замялась. — А… ты когда-нибудь любил девушку?
Дерен сглотнул комок в горле, сразу вспомнив ту, что до сих пор часто вставала у него перед глазами.
Любил ли он Изабеллу Кробис, или его просто срезало светочастотным ударом тяжёлой шлюпки, и он умер, не успев даже испугаться?
Однако вот же он, жив, а она…
— Она умерла, — прошептал Дерен.
Сайко вздрогнула в его руках.
— Она жила здесь, за перевалом, — сказал Дерен, понимая, что ему давно уже нужно было кому-то это сказать. — В резервации предателей. Нас пытались поженить, но я не захотел оставаться в резервации. Их мысли, их отношение к миру — это яд для меня.
— Но ты же мог её украсть, как меня? — горячо зашептала Сайко. — Увезти отсюда?
— Она не захотела, — выдохнул Дерен сквозь сжатые зубы. — Я не могу увезти человека насильно, если это не приказ моего капитана.
— А я? — спросила Сайко.
— Я должен показать тебе цвет, — сказал Дерен. — Это приказ. Но ты сама решишь, хочешь ли ты стать главой Дома Оникса. Это я тебе обещаю.
Сайко улыбнулась, и… засопела носом. Слишком уж она зарылась в пушистый воротник куртки Дерена.
Он отстранился немного, чтобы девушке легче было дышать, и тоже уснул. До трёх часов вполне можно было поспать.
Патрульные побоятся вылезти из своей норы. А нет — так всё будет ещё проще. Станут отличным ужином для айю.
Это только Сайко могло показаться, что приучить айю проще простого. Дерен про такое и не читал даже.
А может, дело было сроду и не в способностях наследницы, а в том, что она — девушка?
Дерен проснулся, как и планировал, в три. Тихонько поднялся, стараясь не разбудить Сайко.
Отойдя на пару десятков шагов, уловил белую тень среди камней: вожак айю так и сидел в засаде. Это хорошо, с таким ухажёром наследница уж точно теперь не замёрзнет.
Второй раз проделывать тот же путь было легче, и Дерен довольно легко забрался на удобный для наблюдения карниз.
Окна модуля были тёмными — патрульные спали. Если бы можно было не убивать их, а приручить, как айю…
Он уже собирался спускаться, когда в модуле вдруг загорелся свет.
* * *
Так, значит, да?)))
Глава 19
Рэм
Столица экзотианской Асконы — Акра. Усадьба леди Антарайн
После прогулки по парку, Рэм, Анка, Тим и Майле с Мартином чинно вернулись на террасу. И уселись там в дальнем углу в подвесных креслах, как послушные дети.
Задача каждого была расписана по минутам, хотя в плане Рэма по нападению на Имэ было всё-таки слишком многое «шито белыми нитками».
«Нитки» не касались распределённых Рэмом обязанностей — кто где стоит и кто за что отвечает.
Парни даже создали по примеру космодесантников специальный анонимный чат, где придумали себе позывные.
Вернее, пытались придумать. Пока Рэм волевым решением не присвоил аристократам Анке и Тиму позывные по цвету волос — Белый и Чёрный, себя обозвал Красным, а Мартина — Рыжим, над чем тот долго ржал, вспоминая рыжих отпрысков Дисталей.
Майле позывного не дали, и она расстроилась.
Её вообще сначала планировали оставить в усадьбе, но она ужасно трусила. Боялась, что леди вызовет её и спросит обо всём напрямик. И она всё расскажет.
Пришлось брать девчонку с собой. Со строгим предупреждением не визжать, не падать в обморок и никуда от парней не отходить.
Рэм сказал, что как только подберёт ей посильную задачу, придумает и позывной.
Задачу он всё же придумал — Майле «взяли» водителем катера. Её машину проще других было увести со стоянки.
Поместье, где держали в заточении Имэ, принадлежало самому опальному регенту, но передвижения его были ограничены стареньким особняком, стоящим недалеко от ворот, и куском сада.
Чтобы не создавать у узника соблазн забредать, куда не положено, территорию заключения обнесли модным и дорогим забором, оснащённым отличной и современной сигнализацией.
Мартин, выяснив в дэпе её тип, смеялся прямо до слёз. Его вообще очень веселило всё предстоящее мероприятие. Рэм подозревал, что Мартин ужасно трусит, и потому смеётся, но озвучивать эту идею, разумеется, не стал.
Контрабандист был ему сейчас лучшим помощником. Он считал, что с сигнализацией справится на раз.
Надёжнее было бы обнести место прогулок бывшего регента обычным импульсным ограждением, что удерживает на пастбищах стада животных. Его и то было бы сложней отключить, ведь пришлось бы вырубать генератор или разрушить часть самой ограды.
А в плане электроники — всегда хватает специальных шпионских программ, чтобы подключиться к камерам, стереть всё, что нужно, а потом перебраться через забор и проникнуть в особняк, где дежурили по ночам всего два охранника.
И вот тут уже начинались проблемы.
Не с охранниками, конечно. Для Рэма два охранника означали не больше, чем для Мартина система сигнализации.