Паутина всё так же плескалась многоцветием нитей. Однако… и здесь не всё было ладно — её дальний край стал вдруг наливаться багровым.
Дерен не знал, что это означает, но стало ещё тревожней. Угроза была впереди, а как её обойти, если долину пересечь нужно?
Наследница только-только открыла пачку печенья, но тут же сунула её в карман и встала.
— Тебе тоже неспокойно? Я думала, это потому, что айю ушли. Но сейчас мне кажется, что угроза совсем другая.
— И мне. Так что — давай ноги в руки!
Он крепко взял Сайко за руку, и они быстро пошли вниз по руслу высохшего ручья. Здесь по весне сбегала вода с гор.
Идти было удобно — под ноги ложилось где каменистое, а где и сухое песчаное дно. Невысокие обрывистые берега немного укрывали их от случайных взглядов.
Но долина приближалась — и там не скроешься.
И вот уже горы остались позади, а впереди высились только отдельные камни, разбросанные когда-то уходящим ледником.
Дерен резко остановился, понимая, что дальше идти нельзя.
— Там люди! — прошептала Сайко, вцепившись в его руку. — Я вижу багровые отсветы их сознаний! Мне рассказывали, что так горит скверна! Проклятье предателей!
Глава 28
Линнервальд
Столица экзотианской Асконы — Акра. Усадьба леди Антарайн
Ночь вывалила над Акрой бархатистое пузо с сосками звёзд: пей — не хочу. Вот только утро уже тащило ведро воды, чтобы размыть черноту и намалевать поверх всех этих млечных намёков алые реки человеческих бед. Те, что тянут потом к земле и не пускают в небо.
Линневальд мрачно созерцал зачаток рассвета сквозь прозрачный купол катера.
Он летел в усадьбу «Белые лисы», чтобы поговорить с леди Антарайн. Срочно поговорить.
А час был такой ранний… И так грубо и неправильно было врываться в спящий дом и будить бедную женщину.
Но поговорить им нужно было обязательно. И как можно быстрее.
Линнервальд несколько часов провёл на «Патти» в комнате для медитаций, раскладывая чужие ему камни — ониксы.
Они не теплели в руках, как аметисты, оставаясь холодными и полунемыми, но в узоры-таки ложились, и ничего хорошего в этих узорах не было.
Трактовать сложившуюся картину, не зная нюансов, Линнервальд не рискнул. Ему нужно было сначала задать леди Антарайн несколько неприятных вопросов.
Катер резко пошёл на снижение, и пилот, видя, что регент озабочен сверх меры, опустился прямо у входа.
Линнервальд по-кошачьи бесшумно спрыгнул на крыльцо и вошёл в сонный дом.
Свет замигал, просыпаясь, и старый слуга, дремлющий на диванчике, подскочил было, но регент поморщился и взмахом руки погрузил бедолагу обратно в сон. Он не любил ненужного шума.
Лучше будет разбудить горничную и подождать, пока леди приведёт себя в порядок… Посидеть, полистать ДЭП в гостевых апартаментах. Собраться с мыслями.
Впрочем, нет. При таком разговоре будет лишней и горничная.
Он, пожалуй, отправит леди экстренное сообщение на коммуникатор. Вряд ли она так крепко спит, что не услышит сигнала.
Размышляя, Линнервальд быстро шагал по коридору в сторону личных апартаментов леди. Чтобы попасть в её спальню, нужно было свернуть налево, а вот чуть дальше по коридору — имелись подходящие гостевые апартаменты, недавно он говорил там с Рэмом Стоуном.
Мальчишки, наверное, спят. Сделали своё дело, щенки, и смеются в своих детских снах над глупыми перестраховщиками-взрослыми.
А ведь им очень повезло, что Имэ был слишком погружён в работу и просто не удосужился «сходить за ведром с водой», чтобы утопить этих юных мерзавцев.
Бывший регент вообще любил риск — его пульс, остроту, гормоны.
Ингвас Имэ был не из тех, кто гоняется за внешней молодостью. На что она, если кровь уже не хочет бежать по жилам, а сердце не замирает в восторге?
Проклятый Тихушник! Ведь проведи он взаперти десяток-другой лет, глядишь, и реабилитировали бы его сердобольные члены Совета, никогда не державшие в руках иного оружия, кроме пера для письма…
«Ах, им же можно уколоться!..»
Приглушенный ночной свет загорался по пути следования регента и тут же гас за его спиной.
«А что если вызвать леди Антарайн в комнату для медитаций и просто показать ей узор?» — подумал Линнервальд и остановился.
Это было очень резким, неприятным и некуртуазным решением.
Комната для медитаций — очень личное место. Только леди могла его туда пригласить, ведь это её, а не его комната…
Регент заколебался, размышляя, и свет погас. И он тут же увидел узкую светлую полосу под дверью спальни леди Антарайн.
Прекрасно! Она не спит! Волнуется, наверное, бедняжка!
Ну хоть в чём-то ему повезло сегодня!
Он свернул в коридорчик, ведущий к спальне, полагая, что леди Антарайн просматривает сейчас новостные ленты, переживая о судьбе наследницы, и скорее всего, вполне прилично одета.
Но шагов через десять с удивлением уловил приглушённые голоса.
— Зачем ты это с-сделала? — спросил мужской голос. — Разве ты не могла мне прос-сто с-сказать?.. Я прилетел бы… Где бы я ни был, я…
У мужчины был странный акцент, словно бы чуть-чуть с присвистом. И он был хорошо знаком Линнервальду.
Во время войны регенту Дома Аметиста часто приходилось иметь дело с главой Торгового Альянса Содружества, Рюком Хилингом. Не очень знатным, но очень умным и дельным человеком.
И глубоко порядочным, несмотря на профиль своих занятий.
Впрочем, это война сделала из торговца воина, закалив его характер. Много страшных лет альянсу силой приходилось оборонять торговые пути.
— Я думала, ты поймёшь меня! — голос леди Антарайн звенел так, что регенту сделалось неудобно.
До дверей оставалось ещё шагов десять, и он против воли не просто слышал отдельные слова, а прямо-таки подслушивал разговор. Но не уходить же?
— Пойму измену? Но как? Как я мог такое понять иначе, чем то, что я здесь больше не нужен? — судя по голосу, Рюк не врал.
Непонятно было только, о какой измене он говорил? Роман леди Антарайн и рыжего пирата был любимым «аперитивом» во многих высоких гостиных.
Леди изменила Рюку?
— Неужели ты не начал меня ревновать? Не захотел доказать мне, что ты сильнее, достойнее, чем этот рыжий дурак, Дисталь! Что ты преодолеешь всё, чтобы быть со мной!
Линнервальд, ускоривший было шаг, чтобы поскорее прекратить подслушивать, застыл на месте.
Он не верил своим ушам.
— Как я мог об этом подумать, Ис-скорка? — Линнервальд просто видел сейчас кривящееся от душевной боли лицо Рюка. — Ты не ровня мне. Я должен был знать с-своё мес-сто…
— Значит, ты просто не любил меня! — закричала леди, но голос её тут же прервался.
Раздался какой-то странный чмокающий звук. Потом шуршание…
И что-то упало на пол.
«Вот же Тёмная мать возьми эту леди, — обречённо подумал Линнервальд. — А я-то сидел над узорами чужих камней… Эта глупая баба впустила в свою постель Дисталя, чтобы позлить любовника. Не понимая, что пробивает таким манером огромную дыру в защите наследницы!»
Имэ, конечно, сразу воспользовался брешью. Он чуял слабые места, как собака гнилые кости.
Он прикормил Дисталя. Через него выстроил сложнейший капкан, в который заманил и Дерена, и наследницу.
У Дерена просто не было выбора, ведь Имэ долго и тщательно свивал события, притягивая одно к другому.
Если бы Дерен не увёз Сайко на Грану, она бы и в самом деле рано или поздно попала в петлю.
Но… история с Анкой не была демаскировкой планов Имэ.
Это была показательная демонстрация. Чтобы напугать Дерена и наследницу, заставить действовать как можно быстрее, на стрессе, делая всё больше ошибок.
Однако, даже спасая Сайко, Дерен увёз её как раз в уготованную ей ловушку — в логово проклятых на Гране!
Видят Белые, они заплатили Имэ, предупреждены и ждут своего шанса.