Дерен, однако, даже не улыбнулся.
— Я же велел вам оставаться в усадьбе? — уточнил он. — Проблемы со слухом или со «слушаться»?
— Но мы же не могли не посмотреть на дуэль! — воскликнула Сайко, отряхиваясь. — Это было так здорово! Особенно Анке отлично досталось!
Дерен нашёл глазами акацию, она росла в парке в изобилии, и Майле охнула:
— Я же предупреждала!
— Но мы же на одной стороне! — возмущённо сказала Сайко. — И девушек бить нельзя!
— На одной, — кивнул Дерен. — Но тогда мальчишкам — ни слова о том, что вы здесь видели.
Сайко поджала губы, но кивнула. Эх, как здорово было бы за ужином напомнить этому задаваке Анке, что он визжал, словно поросёнок.
— А как-то иначе не получилось бы, да? — спросила Майле. Ей было жалко мальчишек. — Это же больно.
— Получилось бы, наверное, — кивнул Дерен. Он знал, что испытывали Анка и рыжие, и ничего там особо «больного» не увидел, но у девочек — свой мир. — Если приставить к каждому из них по наставнику, то, может быть, лет через десять толк будет. А может, и нет.
— А почему? — удивилась Майле.
— Мы так устроены, — дёрнул плечом Дерен. — Тактически эти мальчишки могут уже почти всё, а до стратегии ещё не созрели.
Сайко сдвинула брови.
Дерен тоже задумался, понимая, что аналогия для гражданских неявная, и пояснил ещё раз:
— Если с парнями начать заниматься воинскими искусствами, пилотированием или чем-нибудь вроде, через два-три года они достигнут серьёзных результатов. Анке восемнадцать. У нас на крейсере есть пилоты, которым двадцать один-двадцать два года, и тактически они ничем не уступают более взрослым и опытным. Но есть ещё и стратегия боя — планирование наперёд, учёт многих нелинейных факторов. И вот до этого пилот должен ещё дорасти. Даже чтобы научиться планировать собственную жизнь, а не бой, Анке и ему подобным понадобится ещё лет десять.
— Всё равно непонятно, — подытожила Майле.
Она слушала очень внимательно, даже брови нахмурила, помогая себе.
— Всё дело в устройстве нашего мозга, — пожал плечами Дерен. — Какие-то его структуры в этом возрасте просто незрелы и нагрузки не держат.
Он вспомнил Рэма, довольно удачно маскировавшегося под совершеннолетнего, пока его не выбила из образа случайная мелочь.
Для его шестнадцати лет растеряться и потерять контроль было нормально, он даже сейчас ещё не готов был серьёзно собой рулить. А вот шлюпкой рулит так, что хоть отряжай преподавать в Академию.
Дерен хотел было развернуть с браслета карту зон мозга, чтобы показать Майле, что он имеет в виду под незрелостью (Сайко это потом растолкуют преподаватели физиологии, если ещё не растолковали), но компаньонка вдруг спросила:
— А шрамов не останется?
И Дерен понял, почему она не может вникнуть в его пояснения. Майле, конечно, старалась вслушиваться в то, что он говорил, но дуэль не давала ей покоя.
Она была мягче Сайко, более чувствительная, несмотря на «простолюдинскую» закалку. А может быть, больше боялась боли.
Проверять Дерен не собирался.
— Не останется, — сказал он серьёзно. И повесил над полянкой голограмму часов. — У нас есть ещё время позаниматься. Потом вы отправитесь в город. Леди Сайко, я считаю, что ваше решение не прекращать занятий в каникулы было правильным, но мне не нравится, что Майле болтается в городе и ждёт хозяйку.
— Я не жду, — покраснела Майле.
Она использовала оплаченное время на подработку, и Сайко об этом знала.
Подработка была интересной, связанной с мелким городским дизайном — разбивка клумб и силовых плоскостей для праздников.
Дерен догадался по лицу Майле, в чём там дело. Кивнул.
— Хорошо, — сказал он. — Тогда до конца недели менять ничего не будем. Утром — дыхание, первый завтрак. Потом занятия в парке, второй завтрак. И вы летите в город. А вечером действуем по обстоятельствам. Я составлю два варианта гибких расписаний и пришлю обеим.
Девочки обрадованно заулыбались. Сайко очень волновалась за Майле — вдруг наставнику надоест с ней возиться?
Майле не знала самого простого, но Дерен видел, что девочкам нравится заниматься вместе. И в этом были определённые плюсы.
Он не знал пока, как решить проблему Сайко с истинным цветом. Занятия были нужны ему, чтобы наблюдать за наследницей, а разобравшись — подтолкнуть в нужном направлении.
Действовать приходилось осторожно, практически наощупь. Сайко могла насторожиться, начать неосознанно сопротивляться действиям наставника, а Майле отвлекала хозяйку. Не давала ей задумываться о том, чем занят Дерен на самом деле.
Спецбраслет согрелся на руке Дерена, и к счастью, теперь не нужно было отвлекаться от разговора, чтобы прочесть сообщение.
«Линнервальд уже на Асконе, — писал Рос, пилот с „Персефоны“ и бывший разведчик. — Локьё забросил его военным транспортом, минуя космопорт. Возможно, регент Аметиста уже в Акре или рядом с ней. Держись там, „наследничек“. Рэмка тоже летит к тебе, будет договариваться насчёт „мёртвого груза“. Выпросился один, но его подхватила контра, жди завтра или послезавтра, как Ришат теперь из лап выпустит».
Рос не мог не пошутить про наследника. А «мёртвым грузом» на «Персефоне» называли сто восемьдесят пилотов из Северного крыла, которых вынуждены были принять на довольствие.
С ними работали и в плане переобучения, и того, что было у них в головах, но никуда пристроить пока не могли. Контра была категорически против, даже несмотря на то, что начальник контрразведки, Ришат Искаев, был в самых добрых и даже приятельских отношениях с капитаном «Персефоны» Гордоном Пайелом.
Дерен провёл рукой по запястью, активируя имплант и запрашивая официальную информацию о перемещениях регента Дома Аметиста Эльгена Реге Линнервальда.
Выяснилось, что числился он ещё на Джанге, в родовой резиденции «Иро». Но раз Рос сообщил, что Линнервальд здесь...
Дерен прислушался к себе. Да, Рос был прав. Навязчивое внимание регента усилилось, стало ближе.
Линнервальд не хочет, чтобы о его перемещениях знали? А почему?
И почему его привезли люди Локьё, словно своих нет?
Запястье ныло.
Алайский имплант предназначен для установки непосредственно в височную часть мозга. Операция эта не очень травмоопасна — мозг-то не болит.
Но Дерену пришлось ставить имплант под спецбраслет, используя нервные окончания запястья. Рука теперь чесалась и болела. Зато даже сканер в космопорту не сможет различить слабый сигнал импланта, скрытый под нейрограммой военного браслета.
Десантники пользовались этой фишкой. Дерену тоже сейчас нужен был помощник и подсказчик: он не так много знал об аристократии и укладе на Асконе, как ему бы хотелось.
Зато теперь и дэп-почта вываливалась на сетчатку, стоило только моргнуть, и справку из базы можно было вызвать в любой удобный момент.
Неизвестно, пытался ли Линнервальд застать Дерена врасплох, но так или иначе — не преуспел. Теперь они могут общаться примерно на равных в плане информации.
— Будем делать «Солнышко», — сказал пилот, улыбнувшись сам себе и девушкам. — Платье Сайко уже не жалко, а земля теплая. Садитесь на травку.
И он первый уселся, скрестив ноги, с прямой спиной, показывая, как надо.
Упражнение было простое. Занять верную позу с прямым позвоночником и «подвешенным» затылком, на выдохе «положить» «солнышко» на ладони, расположенные на уровне солнечного сплетения, и поднять к небу.
— Руки перед грудью, — пояснил он. — Теперь представьте, что на них лежит тяжёлое и тёплое солнце. Выдох. Руки опускаются под его тяжестью на уровень солнечного сплетения. Теперь эти тяжёлые руки вместе с «солнышком» нужно поднять вверх.