Было жарко, даже птицы попрятались. Только истошно плескало протуберанцами горячее белое солнце.
И тем приятнее было смотреть на затенённую террасу, оборудованную силовой защитой и охлаждением, где уже накрывали столы и ждал обеда одинокий загорелый парень, одетый совсем не по здешним правилам — в футболку и бриджи. Как горожанин на отдыхе.
Парень был хорошо сложен, профиль смуглого лица напоминал картины художников времён колонизации. Но всё это уходило на периферию зрения, потому что даже для неподготовленного контактёра он словно бы светился весь изнутри.
Линнервальд шагнул на террасу и остановился, почти ослеплённый этим удивительным внутренним светом. Золотистым и тёплым.
Сознание привычно просеивало детали — военная выправка, особенный космический загар, военный спецбраслет, до плеча обвивающий голую левую руку...
Мальчишка, был, скорее всего, напарником Дерена. Линнервальду докладывали, что второй пилот Дерена, Рэм Стоун, приземлился сегодня в Акре с торговой спецмиссией.
Почувствовав взгляд регента, Рэм повернул голову и кивнул чужаку без тени нервного напряжения. Парень находился в чужой системе, на чужой планете, в десяти шагах от одного из самых сильных этого мира, чего не мог сейчас не почувствовать, но страха в нём не было.
В памяти регента всплыл вчерашний разговор, и он, кажется, начал понимать, что имел в виду Дерен под «щенками».
С этим щенком не нянчились, и глаза его не были подёрнуты мутной религиозной пеленой «правильных» решений. Но при этом его оберегали и защищали не только физически, но и на уровне тонкого.
Он принимал мир открыто и без лишнего напряжения. Был сосредоточен, но не испуган. У мальчика хватало боевых задач, где от него требовали реального риска, и дополнительных «страхов» он себе не выдумывал.
Смотрел расфокусировано, оценивая опасность такой крупной помехи, как регент, и понимал — без взаимодействий не будет и столкновений. А он сюда не «драться» прилетел.
Линнервальд едва заметно улыбнулся Рэму, одними глазами. «Считать» улыбку мальчик не сумел, но «тепло» поймал. Улыбнулся в ответ.
Вот же задачку подкинул этот упрямый Дерен...
Система воспитания в Домах Камня родилась не по прихоти, а от необходимости.
Никто не виноват, что дар принимать, понимать и изменять мир формируется у юных только в борьбе за выживание, за своё я.
Стоит придумать детям жёсткие правила, вроде клановых или религиозных — и развитие психики останавливается.
Ребёнок должен сам разгадывать загадки огромного и... жестокого мира. Только агрессивная среда стимулирует развитие нужных зон мозга. Если они имеются, конечно.
Однако до первого совершеннолетия потенциала ребёнка не видит даже психомашина.
Дети — tabula rasa. Их мозг растёт, созревает и изменяется. В паутину причинности их бросают, как в воду — выплывет или нет. Иначе нельзя.
Воспитательных экспериментов за две тысячи лет было поставлено много. И все они были неутешительными.
Любые духовные школы и установки ломали то тонкое состояние паники, что может активировать резервы ребёнка. Если, конечно... не издеваться над учениками намеренно.
Это пробовали тоже. Вот только психически уродливые истники, над которыми в детстве ставили воспитательные эксперименты, в зрелости начинали ломать мир.
Истники и без издевательств склонны к социопатии. Они слишком остро ощущают среду, слишком преувеличенно реагируют на раздражители. Их вообще очень трудно воспитывать.
Дерен был прав, при сегодняшнем подходе к воспитанию в Домах Камня наверх пробиваются прежде всего самые адаптивные. А эти качества психики коррелируют с не самыми лучшими человеческими качествами. Но что делать?
Нет, были в Содружестве, конечно, и более успешные школы воспитания. Те же эйниты бережно относятся к младшим. Но там для первичного отбора существует храм Тёмной матери, пройти который юный без нужных психических и моральных качеств просто не может.
Да и сами эйниты, бьющиеся в тисках своих странных предназначений, очень мало напоминают людей...
А вот школьные и университетские наставники — люди обычные. Им свойственно ошибаться, иметь и продвигать любимчиков. И уж лучше тогда совсем не воспитывать детей, уповая на личную причинность, чем калечить незрелые сознания навязыванием чужих жизненных установок...
Линнервальд мысленно улыбнулся каламбуру: наставник должен быть очень продвинутым человеком, чтобы не продвигать тех, кто пришёлся ему по нраву. А потом пришлось ещё и губы растягивать: к нему на крыльцо вышла леди Антарайн под руку с личным медиком. Видимо, ей нездоровилось.
Регент отвечал какие-то приличные вещи, а сам всё поглядывал на мальчика на террасе, Рэма Стоуна, второго пилота Дерена.
Вокруг него уже суетились слуги, пытаясь накормить. Молодёжь, ожидавшая на площадке у дома увеселений, тоже сбежалась посмотреть на необычного гостя.
— Рэмка, ты один, что ли, прилетел? — Дерен сбежал со ступенек крыльца на террасу, даже не заметив двух регентов. — Без охраны?
Парень поднялся ему навстречу, сияя улыбкой. Они обнялись, и сели рядом за столик.
— Меня Ардо привёз, — пояснил Рэм. — Ну, не он сам, а парни из его группы...
Регент, чуть склонив голову, слушал ничего не значащий для него разговор. Мелодии голосов говорили ему о пилотах гораздо больше, чем их слова.
— Я хотел вообще без охраны лететь, — продолжал Рэм. — А потом с Ришатом поцапался, и меня подхватили ребята из ДГ Хантера. Типа компромисс.
— Что за Ришат? — уточнил Дерен с улыбкой.
Линнервальд знал только одного «Ришата» — координатора крыла и начальника контрразведки Космических сил Империи. Второго в крыле человека, после адмирала Абэлиса.
По лицу Дерена регент понял, что о нём и речь, просто старшего из пилотов разговор забавляет, и он задает ненужные уточняющие вопросы.
— Не знаю, — мотнул головой Рэм. — Капитан сказал, это Ришат, и я не спросил. Комбез на нем армейский, лётный, но без знаков различия.
— И ты с ним поцапался? — Дерен уже откровенно улыбался.
— Ага. Он не хотел, чтобы я летел на Аскону один. Сказал, что Дом Оникса ко мне сейчас дышит неровно. Якобы небезопасно мне это. Ну так вот я здесь. И чего?
Рэм улыбнулся, обвёл глазами террасу: ему были рады. И все девушки уже тоже были «его», он это видел.
И вдруг зрачки у парня расширились.
— А вот это, типа воронки, — оно всегда тут так крутится? — спросил он удивлённо. — На вид такая маленькая чёрная дыра? Только не физически, а...
— Где? — так и подскочил Дерен.
Рэм смотрел куда-то вглубь здания, и старший вперёд него бросился в дом.
Глава 24. Дерен
Столица экзотианской Асконы — Акра
Воронку, о которой говорил Рэм, Дерен удерживал в поле внутреннего зрения с огромным трудом: она соскальзывала, размывалась.
Но Дерен был опытным поисковиком, и единожды выхваченного направления ему было достаточно.
Он бегом пронёсся через холл, свернул в левый коридор, выбрал ещё нехоженую ветку и, врубив домагнитку, всем телом ударился в дверь.
Дверь не выдержала удара — вывалилась вместе с косяком, и Дерен на долю секунды замер на пороге, оглядывая пустую общую комнату. А потом бросился в левую спальню.
Анка лежал на кровати, свесив руку и голову вниз, такой же белый, как простынь, которой он был укрыт.
Дерен перевернул его на спину, ощущая, как тьма вертится над парнем, постепенно рассеиваясь.
«Петля» — эту технику называли так из-за схожести с петлями, что ставят в лесу на мелких зверей, постепенно рассеивалась. Ещё немного, и её следов не нашёл бы и более опытный истник.
Крошечная петля захлестнулась, но «вес» её был небольшим, и причинность, дёрнувшись, снова выровняла свой ход.