И весь зал заголосил:
Хогвартс, Хогвартс, наш любимый Хогвартс,
Научи нас хоть чему-нибудь.
Молодых и старых, лысых и косматых,
Возраст ведь не важен, а важна лишь суть.
В наших головах сейчас гуляет ветер,
В них пусто и уныло, и кучи дохлых мух,
Но для знаний место в них всегда найдется,
Так что научи нас хоть чему-нибудь.
Если что забудем, ты уж нам напомни,
А если не знаем, ты нам объясни.
Сделай все, что сможешь, наш любимый Хогвартс,
А мы уж постараемся тебя не подвести.
Каждый пел, как хотел, кто тихо, кто громко, кто весело, кто грустно, кто медленно, кто быстро. И естественно, все закончили петь в разное время. Все уже замолчали, а близнецы Уизли все еще продолжали петь школьный гимн медленно и торжественно, словно похоронный марш. Дамблдор начал дирижировать, взмахивая своей палочкой, а когда они наконец допели, именно он хлопал громче всех.
– О, музыка! – Воскликнул он, вытирая глаза: похоже, Дамблдор прослезился от умиления. – Ее волшебство затмевает то, чем мы занимаемся здесь. А теперь спать. Рысью марш!
Гермиона осторожно дотронулась до моей спины. – Гарри что с тобой? – А я не мог ответить, я уже не смеялся, я тихо и сипло подвывал, медленно соскальзывая под стол. Из глаз лились слёзы, а в лёгких не хватало воздуха.
– Гарри! – Уже настойчиво начала трясти меня Гермиона.
– Всё, всё, всё, не тряси меня Гермиона. Я себя контролирую. Сейчас секунду, вспомню как дышать.
Полный сомнения взгляд был мне ответом.
Первокурсники, возглавляемые Перси, прошли мимо еще болтающих за своими столами старшекурсников, вышли из Большого зала и поднялись вверх по мраморной лестнице. Минут через десять петляний по лестницам и тайным ходам Перси вдруг остановился.
Перед нами в воздухе плавали костыли. Как только Перси сделал шаг вперед, костыли угрожающе развернулись в его сторону и начали атаковать. Но они не ударяли, а останавливались в нескольких сантиметрах, как бы говоря, что он должен уйти.
– Это Пивз, наш полтергейст. – Шепнул Перси, обернувшись к первокурсникам. А потом повысил голос: – Пивз, покажись!
Ответом ему послужил протяжный и довольно неприличный звук, в лучшем случае похожий на звук воздуха, выходящего из воздушного шара.
– Ты хочешь, чтобы я пошел к Кровавому Барону и рассказал ему, что здесь происходит?
Послышался хлопок, и в воздухе появился маленький человечек с неприятными черными глазками и большим ртом. Он висел, скрестив ноги, между полом и потолком, и делал вид, что опирается на костыли, которые ему явно не были нужны.
– О-о-о-о! – Протянул он, злорадно хихикнув. – Маленькие первокурснички! Сейчас мы повеселимся.
Висевший в воздухе полтергейст спикировал на нас, и все дружно пригнули головы. Кроме меня. В момент когда он пролетал мимо, я ухватил его за ногу и добавил в ладонь толику тёмной энергии. Как он заорал… а нефиг попадать под руку сонному и уставшему некроманту! Вообще пусть ещё спасибо скажет, что не развоплотил.
Вырвавшись Пивз, с паническим воем, впечатался в ближайшую стену, за которой и исчез. Оглядев, уставившиеся на меня, ошарашенные лица, я с самым невинным лицом произнёс:
– Что?! Я спать хочу, а тут он… мельтешит.
– Н…ни…ничего. Всё хорошо. – Первым пришёл в себя Перси. – Вот мы уже пришли.
Мы стояли в конце коридора перед портретом очень толстой женщины в платье из розового шелка.
– Пароль? – Строго спросила женщина.
– Капут драконис. – Ответил Перси, и портрет отъехал в сторону, открыв круглую дыру в стене.
Гермиона никак не могла уснуть, в голове крутились события сегодняшнего дня. Подумать только, Гарри Поттер Мальчик-Который-Выжил. Вот только думала она сейчас не о шраме в виде молнии и не о загадке произошедшего на Хэллоуин десять лет назад. А о странном ощущении силы исходящем от него, силы спокойной, холодной и очень могучей. Гермиона была уверена, что никто кроме неё не заметил этой странной силы. А его глаза, удивительно тёплые изумрудные глаза, Гермиона даже не представляла сколько раз, за этот день, видела в них симпатию и уважение, по отношению к ней. В школе, за любовь к знаниям, её страшно не любили, а он только сильнее улыбался, когда она начинала рассказывать об очередной прочитанной книге, не с насмешкой, а как будто радуясь её достижениям. И это было… приятно.
А когда он на вокзале бережно взял её за руку, после чего тепло от его руки растеклось по всему её телу, а злой пронизывающий ветер, неожиданно, стал нежным и приятным. И потом, когда они шли к лодкам, окружающая кромешная темнота, не вызывала страха, а казалось только успокаивала и расслабляла.