Ребята во всех ближайших танках дружно заржали. Сержант стал оправдываться, что с прибытия он не возится и пятнадцати минут, а потом не выходя из эфира просто замурлыкал под нос подзабытую песенку «Кокоджамбо», где просилось проделать какую-нибудь глупость. На лапу «Гризли» опять повесили миноискатель, но теперь штангой поперек – устройство быстро скользило по ней из стороны в сторону, прочесывая полосу перед машиной, шириной добрых двенадцати метров и маркируя по краям эту полоску флажками. Позади тащился куб «раколовки». Гризли уверенно выползла на уже проверенный пятачок и пошла к самому краю предполагаемого минного поля, правда, своим ножом-клином все же раскидывала верхний слой земли по сторонам – гарантия от противопехотных мин, которые могут быть вообще без металла. Танкам они ничего не сделают, но лишний раз их взрывами ослаблять гусеницы тоже не охота. Наконец миноискатель снова пискнул и плюнул на землю своей краской. Гризли немного отъехала, а затем покрутилась на месте, создавая гарантированно-безопасную зону, и развернулась, поставив «раколовку» на краю созданного пятачка. Сержант опять выпрыгнул из машины, подошел к «раколовке» отцепил ее и что-то там щелкнул. «Раколовка» осела на грунт и раскрылась – ее стенки опустились и там оказался еще один ящик. Этот ящик быстро приподнялся в наклонную позицию, и стал чем-то напоминать русскую установку «Град», только какую-то квадратную. Сержант опять спрятался за броню своей «Гризли», а через миг «раколовка» весело изрыгнула сноп огня, и из нее на реактивной тяге вылетела громадная длинная сетка около пяти метров шириной и более ста метров длинной. В узлах этой сетки находилось без малого семнадцать тысяч специальных противоминных зарядов. Сетка ровно легла на минное поле, которое в миг превратилось в яркий наземный фейферк, стопроцентно уничтожающий любые мины, спрятанные на глубине от 20 см (асфальт) до двух метров (вода). За кубическую форму и потешный выброс сетки ESMB и прозвали раколовкой.
Сейсмодатчик зафиксировал детонацию одиннадцати слабых противопехотных мин и двух солидных, противотанковых. Судя по его показаниям последняя детонация произошла за 21 метр до конца сетки – похоже минирование не слишком плотное и на весьма коротком участке. «Гризли», сыпля флажками, быстро прошла по коридору со своим миноискателем и выскочила за пределы минного поля. По другую сторону рва Мак-Фарлинг параллельно повел свой танк. Он держал башню в ее сторону, ведя сектор обстрела впереди по курсу – нападать на свою трудягу-помощницу он не позволит. Дальше мин не было. Пока копали проход и занимались разминированием, танки успели заправиться и загрузиться боеприпасом. Сейчас они один за одним ныряли в ров, затем собирались плотной группкой на освещенном участке. За рвом имелись кое-какие окопы, а значит есть арабы – ладно, посмотрите на нас. После этого шоу и преступили к выполнению задуманного плана – машины из роты Мак-Фалинга подойдут к позициям гвардейцев сбоку, но упрутся в минное поле, где пару часов будут создавать видимость упорного разминирования и флангового позиционного боя, пока остальные выйдут ко второй, более мощной саперной группе. Туда уже ушли в охранение пара «Брэдли» и «Абрамс», поэтому они сами переправятся через ров где-то за горизонтом отсюда, а потом пойдут к обрыву и каналу. Ну а основные силы батальона уж позаботятся, чтоб такое осталось без свидетелей – иракских сил там почти нет, поэтому не слишком выдавая себя пушечным огнем, можно все решить пулеметами, а то и просто подавить броней, точнее гусеницами под ней. А что, тоже хороший поражающий фактор.
Когда вой танковых турбин растворился вдали, настало время работы «актеров-отвлекателей». Назначенные для этого машины последними проскочили проход и скучковались у «Гризли». Теперь их скорость продвижения будет определяться исключительно этим тихоходом, то есть где-то 40 километров в час, хотя если газануть на асфальте, то можно выжать и все 70. Еще раз потусовались на освещенном участке уже с другой стороны горящего рва и двинулись к флангу гвардейцев. На экранах и через ночную оптику видны несколько человек, какой-то старенький внедорожник с поставленным на него установкой ПТУРС, маленький пикап с пулеметом, пара УАЗиков и три БТЭРа. Вот черти – сколько не бомби, а живые! Приказ ротного прост, если не смоются, до подхода к краю минного поля не стрелять, конечно если не возникнет непосредственной угрозы перед носом. Там дистанция будет около двух с половиной километров, вполне достаточно, чтобы легко уничтожить всю бронетехнику и противотанковые установки (те на таком расстоянии нас просто не достанут), а вот машины где только пулеметы надо отпустить. Над солдатами осколочными не палить – тоже пусть бегут.
Танк Мак-Фарлинга шел крайним слева. Чуть сзади и сбоку плелась «Брэдли». Она и заметила нечто подозрительное. Вначале где-то с километр впереди мелькнули три человеческих фигуры, по карте там должны быть первые окопы. Обычно такие подразделения особой опасности не представляют – хоть Саддам и грозился укомплектовать передовые спецподразделения своими федаинами (смертниками ислама), но уровень их подготовки и вооружения всегда оставлял желать лучшего. Поэтому федаины становились смертниками в прямом смысле и гораздо раньше, чем могли выйти на дистанцию прямого боестолкновения. Республиканские гвардейцы их тоже не жаловали и совали таких камикадзе на самые бесперспективные направления, где обычно смерти долго ждать не приходилось, как в этом случае – перед минным полем. После того, как группка растворилась в окопах, термосенсоры «Брэдли» засекли поток нагретого воздуха из-под земли. Такое возможно, если в каком-нибудь ДОТе сидит достаточно людей, или кто-нибудь там готовит чаек на примусе. Определить тепловое пятно одного человека на таком расстоянии невозможно, ну разве если такой человек будет лежать на морозном открытом поле. В Ираке зимой легкие заморозки по ночам бывают, но и такой фон недостаточно холодный, а уж в апреле такого быть просто не может. Значит все-таки там есть доселе необнаруженная долговременная огневая точка – ДОТ. Во всяком случае вполне может быть, за две войны арабы научились их консервировать и прекрасно маскировать.
Командир «Брэдли» сразу сообщил о предположении Мак-Фарлингу. Танк сбавил ход, и лейтенант впился взглядом в маленький пологий холмик, подсвеченный лазером соседней «Брэдли». Видна свежевскопанная земля, совсем небольшой бугорок с несколько увядшей колючей козьей травой, похожей на смесь полыни с репехом, и больше ничего. Но идти на ДОТ, пусть даже мнимый, просто так не хотелось. Лоудер – давай простой фугас в ствол! Когда-то «Абрамс» планировался с автоматическим заряжающим устройством, но это более сотни движущихся деталей, лишний вес и снижение надежности. От такого отказались, заменив хитрую задумку на человека, прям как во времена 2-й Мировой. Лишний боец не помешает, да и пушку чистить легче. Каким бы современным танк не был, а чистка пушек после боя до сих пор не сильно отличается от того, что было в 16-м веке на самой заре артиллерии – здоровый шомпол в ствол, и «раз-два, взяли!» Заряжала быстро открыл внутреннюю бронешлюзу, отгораживающую отсек боеприпасов от остального пространства танка, выхватил фугас и послал его в ствол. Тут уже есть маленькая роботизация – если открыть бронешлюзу, то автоматически открывается пушечный затвор и наоборот. Время, когда боеприпас и экипаж делят пространство, крайне ограничено, это повышает живучесть, да и обслуживание самого затвора сведено к минимуму. Если поднапрячься, то скорострельность ни чуть не ниже, чем у механических устройств.