до трусов и прыгнуть с разбега в снег, не думая о
том, что под ним могут находиться острые предметы.
Мог выстричь себе машинкой дорожку на голове и
так ходить целый день, пугая старушек. Ему часто
попадало от настоящих хулиганов, которые терпеть
не могли придурков.
Третий, по кличке Доцент, всегда ходил в
стильной одежде: в пиджаке с широкими плечами,
узких брюках и ботинках с толстой и рифленой
подошвой. В общем, стиляга. Он и в школу так
заявлялся,
вызывая
восторг
у
учеников
и
недоумение, смешанное со страхом, в глазах
учителей. Последние не выгоняли его с уроков, но
постоянно читали нотации. Особенно старался
завуч-фронтовик с бледным лицом и нахмуренными
бровями. Как позже выяснилось, завуч оказался
алкашом с больным желудком, что и объясняло его
постоянную бледность, но без него не обходился ни
один танцевальный вечер. Как правило, он стоял в
углу и хмуро взирал на эту распоясавшуюся
молодежь,
танцующую
твист
под
гремящую
западную музыку. Обычно, парни перед танцами
заправлялись портвешком, передавая друг другу
противотанковую, но завуч никак подловить их по
запаху не мог, хотя подходил иногда к самым
76
подозрительным и настороженно принюхивался.
Свое, по-видимому, перебивало.
Четвертый в компании, по кличке Паш, не
выделялся
ничем,
представляя
собой серую
личность, и вряд ли Дрон приблизил бы его, если бы
не его пустой дом. Предки Паша каждое лето и осень
уезжали в экспедиции, будучи геологами по
специальности. Дом полгода пустовал и в нем-то и
собиралась вся “шобла”.
В один из вечеров, когда Коля случайно застал
Лешу дома, тот неожиданно предложил:
- Слушай, Коль, давай сегодня вместе к Пашу
пойдем – у него сегодня день рождения. Думаю, что
они тебя примут с удовольствием – ты же на гитаре
шпаришь и поешь. Давай сначала зайдем к тебе, ты
захватишь гитару, а потом – к Пашу.
Они направились к дому Коли, но мать его,
учительница младших классов, спросила строгим
голосом, куда это они на ночь глядя. Леша соврал,
что к нему домой – учиться играть на гитаре. Мать
Коли расслабилась и улыбнулась - ведь Лешина
мама тоже была учительница, а ей Колина мама
полностью доверяла.
У Паша уже собралась вся честнАя. На столе,
покрытом не очень чистой скатертью, стояли
бутылки портвейна и нехитрая закуска: жаренная
картошка, хлеб да соленые огурцы. Все, хоть и
выпили, находились в состоянии полной депрессии.
- Давай штрафную! – обратился к Коле Дрон,
наливая портвейн в стакан, - да спой чего-нибудь, а
то скукота смертная.
77
Коля, морщась, выпил целый стакан и закусил
огурцом. Питье с трудом прошло пищевод и
остановилось в желудке. Осторожно, чтобы не
“пролить”, Коля наклонился и взял в руки гитару.
Начал с “Полночного троллейбуса” Окуджавы. Все
замолчали и с большим интересом слушали. Второй
куплет уже пели вместе, причем ни у кого, как
заметил Коля, слуха не было.
- А “Ванинский порт” можешь? – спросил Ляха и
заржал.
- Чего ржешь? – возмутился Доцент.
- Придурки всегда ржут, - констатировал Дрон, - А
правда, спой Ванинский.
Коля затянул:
Пятьсот километров тайга.
В тайге этой дикие звери.
Машины не ходят туда,
Бредут, спотыкаясь, олени.
На глазах у Дрона появились слезы, и даже Ляха
зашмыгал носом.
Коля спел еще несколько песен. Дрон обнял его за
плечи.
- Ты, Коля, приходи к нам, а то мы опримитивели
последнее время: напиваемся, а потом к девочкам.
Если бы польза от этого какая-нибудь, да нет ее –
динамят они нас, придурков, постоянно. Приходится
возвращаться и добавлять, а это, как ты понимаешь,
чревато
последствиями. Прошлое воскресенье
78
схлестнулись с какими-то пацанами, а они оказались
из банды Толика Чена. До сих пор не разобрались.
Они предлагают оплатить кабак на 20 человек, а где
мы такие хрусты возьмем? Так и закон нарушить
недолго. Так-то…
Колю не удивлял язык Дрона – именно так говорили
на улице.
- Я, когда закончу школу, пойду в медицинский и