провода, соединяющего важные и слаженные части.
И будет эта машина всю жизнь чадить и искрить и
никогда уже не станет работать как в первозданном
своем состоянии. Но человек придумал бумагу и
компьютеры и с помощью этого может передать свои
знания другим. Стукнет его кирпич, а он уже многое
записал. И все равно найдется тот, кто прочитает
написанное.
- Или не прочитает, - сказал второй и нагнулся,
чтобы сорвать полевой цветок.
19
Яркий день
Сегодня врач - вредитель вырвал мне 2 зуба и снял
один мост... Поэтому хочется написать что-нибудь
ласковое и душевное, хочется погладить вопящего
под окном отрока по голове, хочется лавочника
назвать открытым и бескорыстным, а дворника
расчетливым, араба миролюбивым, а русского
абстинентом. Хочется лечь в большую и теплую
ванну и чтобы плавали вокруг не голые девицы, а
исключительно ультра религиозные в платьях и
чепчиках, хочется пить одно пастеризованное
молоко и смотреть 9-й канал, где сидят мальчики с
ручками на веревочках и они меня не раздражают, а
напротив, вызывают чувство умиления, а политиков
и мэров не хочется пнуть под зад, а только
потрепать их по плечу и сказать: идите себе и не
грешите больше. Хочется по телеку смотреть
американские фильмы, снятые по одному и тому же
сценарию с нюансами, и умиляться этим нюансам.
Хочется
отдать
налоговой
инспекции
все
сбережения - ведь они идут исключительно
трудовому народу, а банку платить за квартиру не
один раз в месяц, а два – не надо забывать, что там
тоже работают люди. В общем, хочется обнять весь
мир и сказать: " Милые, как же я всех вас люблю! Не
передать словами... В груди один восторг и
умиление.
20
Доверился
Дуди, солдат, отпущенный на побывку домой,
устроился на подработку официантом в ближайший к
дому прибрежный ресторанчик. Сразу же с ним
подружился араб Ахмад, принятый хозяином без
документов с минимальной оплатой для уборки и
мытья посуды. Он носился по ресторану, убирая со
столов использованную посуду, как на крыльях, всем
улыбаясь и все время напевая свои песни. Дуди
завидовал ему потому, что у него все время было
плохое настроение. В армии он служить не хотел, с
подругой у него все расстроилось, родители его
постоянно упрекали в легкомыслии, в том, что он
курит и разбрасывает свои вещи по квартире. Дуди
сел передохнуть на стул, стоящий у маленького
столика в углу. К нему подсел русский официант
Сергей и спросил как дела.
- Нормально, - ответил Дуди, - но хуже, чем у
Ахмада. Видишь, как он весело носится?
- А я где-то читал, - сказал Сергей, - что добро
спокойно и неповоротливо, а зло летает на
крыльях...
- Ну, к Ахмаду это не относится,- уверенно
проговорил Дуди и затянулся сигаретой.
Сергей пошел исполнять свои обязанности, а к Дуди
неожиданно подсел Ахмад.
- Что грустишь, брат? - спросил он, широко
улыбаясь, - хочешь, я надолго сделаю тебя
веселым?
- Ну, сделай.
21
- Я хочу пригласить тебя к себе в гости. У меня во
дворе очень глубоко зарыт клад. Это мне сказала
два дня назад мать и... умерла. Я ее вчера
похоронил. Одному мне не справиться. Соседей и
друзей я звать не хочу - придется делиться со всеми,
а тебе я обещаю 20 процентов. Хочешь, сейчас
напишу бумагу?
Ахмад и в самом деле скрылся на кухне и вскоре
выскочил оттуда с листком бумаги и ручкой.
- Можешь на иврите написать, что я тебе обещаю 20
процентов, а я подпишу.
Дуди написал, а Ахмад подписал, не читая.
- Ну, поехали, - радостно предложил Ахмад,
показывая на дверь ресторана, - Хоть это и на
территориях, но ты не бойся – смотаемся на
несколько часов, а здесь скажем, что тебе стало
плохо, и я тебя повез в больницу.
Дуди пристально посмотрел на Ахмада, но как-то
сразу и бесповоротно поверил ему - слишком
открытой была улыбка.
Они сели в старенькую тойоту и помчались, хоть
она и тряслась и скрежетала, со скоростью 100-120
км/час. Уже через 30 минут они были на
территориях. Ахмад остановил машину, немного не
доезжая до своего поселка, сказал, что у него
схватило живот, и помчался в ближайшие кусты.