Баку не исчез с горизонта. Начало темнеть. Он
направился в каюту, где рядовой Танабаев лежал,
накрывшись одеялом, но не спал.
- Спи, давай, - сказал Володя.
- Нет, товарищ лейтенант, мне заступать на пост
через 10 минут.
- Понял. Тебя, я забыл, из какого города призвали?
- Из Жаркента.
271
- Где это?
- Это в Казахстане, недалеко от границы с Китаем.
Город у нас маленький – всего 20000 жителей.
- Я слышал, вы, казахи к разным жузам относитесь.
- Нет, это до Советской власти было. Я вообще-то не
казах, а уйгур.
- Но у тебя, я видел, в личном деле записано, что ты
казах.
- Мама у меня казашка, а папа уйгур.
- Как фамилия у папы?
- Вы не кому не скажете?
- Я-то не скажу, а вот ты зря всем рассказываешь.
- Нет, нет, не всем, - со страхом в глазах уверил
Танабаев. – Вам только рассказал – вы добрый.
- Я добрый? Ну-ну… Так как фамилия у папы?
- Его фамилия Алаяр.
- Да, не похожа на казахскую.
- Я читал, - сказал Володя, - что уйгуры очень
древний народ. Шелковый путь через них проходил и
земледельцы они хорошие.
- Еще с китайцами постоянно на ножах, - добавил
рядовой. - Мне папа рассказывал, как им с отцом
тяжело было, когда они перебрались через границу
из Сицзяна, спасаясь от Мао-Цзедуновцев. На
работу их не брали, особенно в совхозы, где они
могли лучше всех работать.
- Так ты и национальность, и фамилию взял у мамы?
Ну, что же – имеешь право, а отец не обижается?
- Нету отца…
272
- Извини.
В дверь осторожно постучались. Володя крикнул,
чтоб заходили, и вошел Павлов.
- Я на пост его поведу, покажу там все.
- Это ты правильно задумал, - согласился Володя. Я
тоже с вами.
Они вышли и направились к лестнице, ведущей в
трюм. Он освещался, но очень слабо. С трудом
нашли нужные вагоны, проверили пломбы и
Танабаев встал на пост.
Вернувшись в каюту, Володя лег в одежде на
кровать и погрузился в тяжелый сон. Приснился ему
шторм, в который попал он на небольшой лодчонке.
К счастью в ней оказался спасательный круг
красного цвета и свисток, привязанный к нему.
Морская вода очень скоро наполнила лодку, которая
начала тонуть, вернее, тонуть начал он сам. Одел на
себя круг и засвистел в свисток. Потом перестал,
поняв, что бесполезное это дело. В голове роились
обрывки мыслей. Вспомнилась некстати старая
байка, что перед смертью человек вспоминает всю
свою жизнь, начиная с детства. Подумал, что
ерундовая байка, поскольку ничего не вспоминалось.
Только жалко было свое застывающее тело.
“Так вот и потону, не посадив дерево и не родив
ребенка, вернее, не приняв участие в его
рождении...”. Слезы полились, но они по сравнению
с морской водой, заливающей их, были именно той
каплей в море. В отчаянье он засунул в рот свисток и
стал пронзительно свистеть.
273
Проснулся от назойливого милицейского свистка.
“Опять этот проверяющий морочит голову”, -
подумал Володя, однако кроме свиста раздавался
громкий шум и выкрики взбудораженной толпы.
Встал, чтобы направиться к двери, но в этот момент
буквально ввалился сержант Павлов.
- Товарищ лейтенант, Танабаева убили! – выпалил
он.
- Как убили, ты что?!
- Кто-то зарезал его и забрал автомат с магазином и
подсумком. Милиционеры говорят, что преступник
появился на борту.
- Где наши люди?
- Все в сборе – стоят за дверью.
- Давайте все за мной – к капитану!
- Капитана я видел внизу – в трюме. Там и милиция.
- Какая милиция? Они же остались на берегу.
- Оказывается, товарищ лейтенант, здесь трех
милиционеров
поставили
на
всякий
случай.
- Вот он и представился, - сказал Володя, застегивая
китель.
Иброхимов, Чокля и Шумило поджидали их с
автоматами наизготовку. Они еще раздобыли где-то
фонарики и светили ими непосредственно в глаза.
- Выключите сейчас же – ослепили совсем! –
приказал Володя.
Глаза с трудом адаптировались к полумраку.
- Кто обнаружил Танабаева?
274
- Я, - сказал сержант. - Пошел менять его на
Шумило, но сначала мы не могли его найти. Он
оказался под вагоном на рельсах – ему горло
перерезали. Кровищи там...
- Пошли, - сказал Володя, стараясь взять себя в