Прижимая к груди красивую коробку с сапогами, Надя заглянула в газетный киоск – и тут ей снова повезло: в киоске продавался Низами, из серии «Любовная лирика народов востока», и Назым Хикмет! Надя купила по два экземпляра – себе и в подарок кому-нибудь. Киоскерша смотрела на нее как на ненормальную: книги никто не брал, она уж сдавать их обратно в книготорг собиралась – год лежали! А эта – по два экземпляра взяла! Чудо в перьях!
К счастью для Нади, она была слишком занята упаковкой драгоценных книг в здесь же купленную газету, и глаз продавщицы не видела… И тут кто-то тронул ее за руку. Надя обомлела – перед ней стоял тот самый понравившийся ей парень из их Транспроекта, про которого фантазерка-Надя от скуки придумала, будто у них роман. Парень смущенно улыбнулся Наде. Оказывается, у него кончились сигареты, и деньги тоже кончились, и надо-то всего три рубля, а никто не дает: ни у кого лишних нет, все на водку потратили! «Не компот же две недели пить – под дождем, в полях этих проклятых! А я, как в Москву приедем, сразу отдам. Ты из какого отдела? Из ОКиП? Это который на двадцатом этаже? Ух ты, высокого полета птица! А я на десятом… Так трешку-то дашь?»
Надя дала ему пять рублей и удостоилась короткой беседы с предметом своей мечты. Не мог же он взять у нее деньги и уйти. Они познакомились:
- Меня Паша зовут. – Меня Надя. – Редкое имя. Надежда – это звучит гордо…
Вечером Надя сидела на скамейке возле своего домика. Платок она не надела, хотя вечер был холодный. Надя ждала.
- Привет! – раздался голос Павла. – Ты чего тут – одна сидишь? Не скучаешь?
- Скучаю! – обрадованно согласилась Надя, и Павел присел рядом. Они сидели и разговаривали обо всем на свете: о надоевшей всем картошке, об извержении вулкана в Японии, об африканских саваннах и о Таньках-встаньках. – «Они у нас всю водку выпили, а своей не привезли, а в поселке – не купишь! Пришлось всем скидываться на билет до Москвы и обратно… Серега Бахтин поехал, завтра привезет. А Танькам – фигу с маслом, они деньги не сдавали!»
Так вот зачем ему трешка понадобилась! – На водку! А ведь врал, что на сигареты… Прямодушная Надя собралась было высказать Павлу свою догадку, но не успела, так как пришел Николай – трезвый и обаятельный. Надя подумала, что трезвым она его еще не видела, впрочем, она сама вчера слишком увлеклась шампанским…и психологом тоже – слишком увлеклась.
- Извини, я без цветов. Не сезон! – бухнул он с ходу. – А это с кем ты тут? Познакомь нас, Наденька, я жду...
Надя «познакомила»: - Это Паша, мы работаем…вместе. А это Николай, он врач, мы вчера у Ан-Васильны познакомились. И шампанское пили!
-Ага, ага, шампанское! Под селедочку! – закончил за нее Николай. – И очень она вчера за меня переживала. Боялась, что мне за нее глаза выцарапают. Вот так!
Выдав эту «убойную» информацию, психолог замолчал. Паша вытаращил глаза и уставился на Надю. – «Я вижу, у тебя тут друзья... А я про тебя думал – тихоня, не общаешься ни с кем, вчера в поселок одна ходила… А в тихом омуте черти водятся!»
У Нади захватило дух: Павел о ней думал! Выходит, не просто так к ней вчера подошел, у киоска. Не за трешкой. Познакомиться хотел, а деньги – это так, предлог. Надя рассмеялась (а Павел ждал, что она смутится, и удивился еще сильнее) и спросила психолога: «Как там Ваша жена, не плачет?»
- Жена? Я вообще-то холостяк, паспорт могу показать. А плачут по мне многие. Плачут – значит любят! А я один, на всех не хватит! – скромно признался Николай. И тут Паша с Надей, не сговариваясь, расхохотались…
Остаток вечера провели в лесу, куда отправились вчетвером. Надя настояла на том, чтобы пригласить несправедливо обиженную медсестру Любу, и Николай с ней согласился, и все трое пошли к Анне-Васильне, с помощью которой медсестра была возвращена в лоно «гражданской», но все же – семьи. Собирали грибы (отнесут завхозу, может, нажарит с картошкой, посидим всей компанией!), звонко перекликались, то теряя, то находя друг друга в осеннем прозрачном лесу. Потом пары поменялись – и Люба с Надей, оставив мужчин вдвоем, долго и увлеченно «перемывали кости» мужскому составу Транспроекта… В общем, было здорово!
С того дня у Нади началась другая, новая жизнь, в которой ей все нравилось: осенние поля, уходящие прямо в небо – так близко была линия горизонта, а за ней начинались облака… Октябрьские ветра, пахнущие полынью и опавшими листьями… Их коллектив, который за две недели сплотился и сдружился (кроме, разумеется, отдела инженерной геологии – государства в государстве. Да бог с ними, с геологами!). Надя не чувствовала больше одиночества, все стали для нее своими, даже девчонки-практикантки, которым Надя как-то заплела косички «колоском», и девчонки от нее не отходили. Надя была неглупой – понимала, что причиной всему был Павел. Правда, встретиться и поговорить с того вечера у них больше не получалось, но в автобусе Паша дружелюбно кивал ей, здороваясь. И тут же отворачивался. «Стесняется, дурачок!» - счастливо улыбаясь, думала Надя. О том, что Павел, как по волшебству, каждый раз оказывался в противоположном конце автобуса, она не думала вовсе. Вот приедут в Москву, встретятся «в неколхозной обстановке», и Паша пригласит ее в кафе или в кино, да все равно куда! У Нади будет все, о чем она так долго мечтала. И никакие геологи ей не нужны… «Господи! Ты и вправду – есть! А я не верила…».