В религиозных книгах что ни страница — тоже упоминается милосердие.
Вот оно, передо мной, это хваленое милосердие. Теперь-то я прекрасно знаю, как оно на самом деле выглядит. Вот сидит Анна Щербак — полуслепая, сморщенная, как печеное яблоко. Фекла-старшая — со скрюченными, натруженными руками и ногами в разбухших венах. Фекла-младшая кашляет — туберкулез разъедает ее легкие.
— Боже милосердный, услышь нас, — шепчут они. Шепчут, не надеясь, что их хоть когда-нибудь услышат…
Глава VII. ДЕРЕВЯННЫЙ МУЖЧИНА
В гостевых покоях мое внимание привлекла любопытная вещица — барометр, сделанный в виде деревянной беседки. Мне объяснили, что в плохую погоду из этой беседочки выходит деревянная женщина, а в хорошую — «как ясное солнышко для женской-то обители» — появляется деревянный мужчина. И побожились, что других, мол, не деревянных мужчин в монастыре не водится.
Но зря мне показывали барометр. Ей-богу, зря.
Теперь уже доподлинно известно, что в монастыре гащивали не только простые смертные мужского пола. Долгое время там жил даже «апостол Андрей». Поскольку он скрывался в женском монастыре, то голову покрывал платочком и носил платье пониже колен. Не в пример бородатым древним мужам, новоявленный апостол был молод и чисто выбрит.
Когда милиция напала на след того, кто именовал себя апостолом Андреем и следы эти привели в монастырь, ничего не подозревающий апостол как раз брился. За жужжанием электробритвы святой не расслышал предупредительного стука в дверь — в таких случаях он поспешно ретировался в шкаф. И дверь открылась.
— Надеюсь, вы не будете утверждать, что являетесь монахиней? — вежливо осведомился участковый уполномоченный, разглядывая недобритую, покрытую рыжей щетиной физиономию.
— Я апостол Андрей Первозванный, принес на землю слово божие! — вспылил тот.
— Какой там Андрей Первозванный! — отмахнулся уполномоченный. — Самозванный — это дело другое. Ведь ты Никита Григорьевич Радчук, тысяча девятьсот тридцать восьмого года рождения, член секты истинно-православных церковников. И ваши апостольские деяния тоже не остались в тайне.
Уполномоченный имел в виду не только его вполне земные шашни с монахинями.
Как потом оказалось, Андрей был не единственным гостем обители. И остальные апостолы — члены «истинно-православной церкви» — время от времени находили себе тайное убежище в этих гостеприимных стенах. В том числе и сам руководитель секты Леонтий Грицан. Грицан именовал себя не более нё менее как Ильей-пророком, сошедшим на землю для спасения души человеческой. На самом же деле он бывший конокрад. А так как планы его были широкими, Грицан нашел себе помощников подходящего толка и нарек их апостолами, посланцами господа. Апостолами оказались бывшие петлюровские офицеры, братья Василь и Ефим Яремчуки, фашистский староста Максим Зайка, самогоноварщик Яков Сысонюк, бывший уголовник Михаил Гнесюк, бывший кулак Кирилл Козырчук и недоучка Никита Радчук.
Под звон корецких колоколов сектанты исподволь нашептывали прихожанам, особенно молодым, что «советская власть не от бога, а раз так, значит, надо отказываться от всего советского: в колхозах не работать, в школах не учиться, в армии не служить».
А когда спустя некоторое время узнавали: кто-то решил уклониться от призыва, кто-то бросил учебу, кто-то вышел из колхоза, — леонтьевцы злобно торжествовали — наша взяла!
Среди прочих посетителей монастыря была и Нина Вискунец, двадцатидвухлетняя жительница села Андрусиев. Наслушавшись апостольских указаний, она бросила работу и стала бродяжничать.
А затем… Тупое, какое-то забитое лицо запечатлено на фотокарточке. Фотокарточка наклеена в томе уголовного дела. В одном из самых ужасных преступлений обвиняется Вискунец, ставшая покорным и страшным орудием в руках сектантов…
Выйдя из монастыря, я подробно ознакомилась с этим делом. И вот, по мере того как я листаю страницу за страницей, меня охватывает дрожь и омерзение…
Зимой в одном из нежилых домов села Андрусиев был найден труп новорожденного. Судебно-медицинская экспертиза показала, что ребенок родился вполне жизнеспособным, но жил только около трех часов, так как «замерз, будучи оставленным голеньким прямо на полу, в нетопленном помещении…».
У какой матери не дрогнуло сердце обречь на смерть свое дитя? Кто эта женщина, посягнувшая на самое святое чувство, чувство материнства?
Следы преступления привели к Вискунец. Та без зазрения совести призналась: да, это она рожала в нежилом доме. Ребенка она там и оставила. Мальчик, правда, кричал, но она на это не обратила внимания. В тот дом она никогда больше не заходила. Что, ребенок погиб? В этом она и не сомневалась — ведь тогда стояли такие морозы. На вопрос, кто отец ребенка, она ответить не может, так как с 1959 года состоит в секте ИПЦ (то есть истинно-православных церковников) и живет со многими братьями во Христе. Один из них, Михаил Гнесюк, с которым она тоже, конечно, состояла в близких отношениях, посоветовал ей убить или утопить младенца. При этом он ее обнадежил: мол, «бог простит». Правда, это было раньше, когда она собиралась рожать в первый раз. Тогда она родила девочку и закопала ее в сенях своего дома…