Да почему бы старшему келейному и не чувствовать себя хозяином? Такие кельи приобретались на деньги, принадлежащие секте, и только особо рьяные «благодетели» вкладывали некоторую толику из своих личных средств.
Отец Мина не случайно зацепился именно за кандидатуру Карлина. Вербовщик в рясе знал, что отрок с молоком матери всосал «божественную веру», что «умственных способностей был не ахти каких, — значит, во что не положено, вникать не будет». И наконец, что «у парня, только что начинающего свой жизненный путь, нет, как говорится, за душой ни гроша. Да такой с ума сойдет от радости, если ему вдруг прямо с неба свалится дар божий в виде собственного дома».
«Неплохо и то, — прикидывал про себя отец Мина, — что Виктор крепыш крепышом. Такая рабочая лошадка отлично потянет воз, на котором смогут отлеживаться братья во Христе…»
Так, с легкой руки вездесущего отца Мины, был в свое время куплен за большие тысячи добротный дом на Восемнадцатой линии. И оформлен на имя Карлина. Правда, бог не в долг, а без отдачи снабдил деньгами нового домовладельца, но зато служители бога на земле потребовали от нового домовладельца всегда держать двери нараспашку перед укрывающимися единоверцами…
Устав секты требовал беспрекословного подчинения, поэтому всеми в келье, в том числе и «благодетелем», командовал Илья. Только, бывало, усталый «благодетель» заявится с работы домой, как ему тотчас надают множество приказов: и дров-то наруби, и пол-то подмети, и обед-то сготовь. Не им же, странным людям, заниматься мирской ерундой. Им потяжелее послух положен — молиться до изнеможения, поклоны до упаду отбивать, в словеса божественные вникать и потом их на пишущей машинке перестукивать и в тетрадочки от руки переписывать… Преисполненный благоговения перед таким тяжким трудом, «благодетель» тотчас, засучив рукава, принимался за работу. Иногда на его долю выпадали и задания вне дома. Требовалось, например, получить посылку, пришедшую на его, Карлина, имя. Что это была за посылка, от кого она пришла — сам адресат не знал. Зато Илья был об этом отлично осведомлен. И пока простодушный хозяин отправлялся на почту, «гости» благоразумно отсиживались в схроне под цементной ступенькой — не ровен час придет кому-нибудь в голову вскрыть посылку «без объявленной ценности»… Лишь когда Виктор наконец притаскивал тяжелый «ящичек» и условным стуком подавал знак: «все в порядке», странные люди, облегченно крестясь, по одному выкарабкивались из закутка. Когда содержание посылки — книги и рукописные тексты — требовалось спрятать похитрее, снова не обходилось без рук Виктора, приходилось как следует попотеть, чтобы соорудить тайник. О чем писалось в тех книгах и тетрадках, Карлин и понятия не имел. Впрочем, он на это и не претендовал. Ему ясно дали понять — не его, мол, ума дело. И как только «гости» начинали толковать между собой, хозяину бесцеремонно указывали, где бог, а где порог…
Правда, с самого начала Илья преподал Карлину несколько догматов вроде: «Стоя на молитве, ног не расставляй», «Во время стоянья пояс опускай ниже пупа», «Иуда брал соль щепотью, поэтому щепотью креститься грех», «Образ божий в бороде, а подобие — в усах», «Без бороды и в рай не пустят». Но на этом и кончился для Виктора курс божественной науки, ибо хотя он и считался братом во Христе, но был для ушлых сектантов, как и рассчитывал отец Мина, самой настоящей рабочей лошадкой…
Так тянулись дни, месяцы, годы. «Благодетель» Карлин все так же добросовестно, до копейки вручал свою зарплату Илье, все так же беспрекословно выполнял его поручения. И так же дружно садились за стол и поедали Викторову зарплату приживалки и приживалы в рясах. И вдруг однажды произошло событие, от которого вся келья всполошилась. И причиной тому был обычно тихий, неприметный Карлин. Краснея от волнения, парень робко намекнул, что вот, мол, понравилась ему одна хорошая девушка и он, Виктор, не прочь на ней жениться. Нахлебников охватила тревога. Да стоит только привести в дом жену, как они лишатся всех своих благ. И какая жена позволит, чтобы муж ходил вот так, в одном пиджачишке, а весь свой немалый заработок отдавал набранной с бору да с сосенки «родне во Христе»! И разве потерпит женщина, чтобы в ее доме день-деньской толклись какие-то чужаки. Вот тогда-то впервые задумались над тем, что мало работали с Карлиным, чуть было не упустили благодетеля. Решено было пустить в ход тяжелую артиллерию — в бой вступил сам отец Мина, специально вызванный по тревоге. Своим елейным голоском принялся он стращать влюбленного. «А знает ли он, Виктор, что при антихристе браки законными не будут?» «А известно ли ему, Виктору, что настоящий век приходит к концу и теперь не время браков?» «А понятно ли ему, Виктору, что раз сейчас близок конец света, то к чему брак? Ведь пристрастных к бракам господь застигнет, нечестивых!»