— Кстати насчет буйволицы, — уточняет следователь. — Помнится, что ты уже раз отсиживал за кражу?
— Ну и что из этого? — невозмутимо пожимает плечами Ислам. — Люблю рисковать: будет удача — мацони поем, не будет — выпью айран.
— Пытались ли вы отговорить обвиняемого? — спрашивает следователь у соучастников.
Их двое. Молодого зовут Ахмед. Пожилого зовут Мамед. Но хотя оба они принимали самое активное участие в похищении, мнения их на этот счет резко расходятся.
— Сперва я его удерживал: и зачем, говорю, такая страсть? Для чего девчонку красть? Ее можно просто так уговорить, — с сердцем говорит Ахмед. — А он мне в ответ: «Нет, просто так не уговоришь. Сам понимаешь: что во мне хорошего? Я не Фархад. Ради женщины гору рыть не буду». И чего только я с ним связался, неразумный. Вот уж поистине: прибежал на запах кебаба, а увидел — осла клеймят!
Второй соучастник, Мамед, держится высокомерно. Прежде всего он гордо заявляет, что по отцовской линии он не более не менее как прямой потомок Магомета. А уж колхозный бригадир, так сказать, по совместительству. Что ж, он охотно скажет свое мнение, да будет милость аллаха над родителями слушателей.
— Ислам действовал правильно. К чему объясняться девчонке в любви? В коране прямо сказано: «Мужья стоят над женами за то, что аллах дал одним преимущество перед другими». Иншалла — если будет угодно аллаху, исполнится еще наше желание, как исполнилось ваше, — заключает он, истово перебирая четки той самой рукой, которой пустил в ход нож…
О, если бы вы только знали, как возмущены были жители гор! Однако кое-кому пришлось явно не по душе, что не зазвучат во дворе Хасана звуки дафа — свадебного барабана. Что не будут ломиться подносы от жирной халисы — плова с курицей. Что не удастся полакомиться сладкой гатой с сахарной начинкой и промочить горло сухим винцом. А главное — что сорвалось все это по милости какой-то девчонки, которая задумала сама распоряжаться своей судьбой.
— Да помнишь ли ты, что сказано в коране? — строго вопрошал отца Ганиры старый сеид — «святой» Шамиль, который появился в доме уже наутро. И притом не один — с целой делегацией стариков из того селения, откуда был родом незваный жених.
Хасан даже растерялся. Как он может знать, что говорится в коране по такому поводу, если он вообще не помнит ни одной суры?!
— Так вот, — наставительно продолжал Шамиль, — там прямо сказано: «А тех, непокорности которых вы боитесь, увещайте… и ударяйте их». Ты же, вместо того чтобы проучить строптивицу, подаешь в суд на того, кто хотел ее осчастливить.
— Но она вовсе не хочет быть им осчастливленной! — возмутился Хасан.
— Что значит — хочет или не хочет? С каких это пор стали считаться с желанием девушки? — побагровел Шамиль. — Разве сам Хасан в свое время не действовал по законам, чтимым предками? Пусть ответит: умыкал он Айшу или не умыкал?
— Ну, допустим, умыкал, — согласился Хасан.
— Ага! — торжествующе изрек Шамиль.
Но тут Хасан вскипел. Так ведь то происходило добрых полвека назад! К тому же они любили друг друга. Но препятствием для их любви стал калым, который ему, бедняку, пасшему чужие отары, не под силу было выплатить родителям невесты. Отсюда ведь и пошел обычай тащить девушку, как вещь, которую не по карману купить…
…Недаром говорится, что беседа как бурдюк: пробей дырочку, и потечет. Долго еще пытались прибывшие парламентеры урезонить несговорчивого отца.
— Эх, зря ты шумишь, — пытался возразить страж старинных обычаев. — Все равно не останутся цветок в бутоне, слово в сердце, вино в кувшине.
— Не останутся, — соглашался Хасан. — Но две мои старшие дочки вышли замуж по любви. Пусть и Ганира сама выберет себе спутника жизни. Да ведь стань этот выродок ее мужем, он заставит ее в знак покорности рот платком закрывать и объясняться жестами!..
Вот как закончилась история, происшедшая недавно в шатре старого Хасана, там, где разгуливают медведи в немодных шубах из натурального меха.
ЧУДО БАБУШКИ ГАЯНЕ
История эта началась со сна. Серго, внуку бабушки Гаяне, привиделось, будто идет он по полю, что за школой, а там стоит незнакомый старик и что-то копает. «Что ищешь, дедушка?» — спрашивает Серго. А старик ему в ответ: «Сперва будет выходить вода, после воды — камень, а под камнем — церковь обнаружится…»
Озадаченный внук поведал свой сон бабушке. Бабка очень разволновалась и потребовала уточнить, в какое именно время привиделся сон — с полуночи до третьего часу или же под утро.