…Забыв про старческие хвори, бабушка Гаяне носилась по всему поселку, направо и налево рассказывая о «чуде». А так как находятся еще — увы! — легковерные, которым скажи: «Мой палец — огурец» — и они прибегут с солью, то на следующий же день к яме прибежали женщины с кружками, молочными бутылками и бидонами. Они взахлеб пили кишащую бактериями чудотворную водицу и обмазывались липкой, также чудотворной грязью…
«Из уст в уста и иголка становится бревном», — говорит мудрая армянская пословица. Весть о «чуде» с каждым днем обрастала все новыми подробностями.
— Внук бабушки Гаяне своими глазами видел во сне, будто какой-то старик копал землю за школой и вырыл церковь, — шептала одна.
— Не церковь, собор, — уточняла другая.
— Недаром, видно, привиделось мне, будто бодает меня рыжая корова, — многозначительно закатывая глаза, присовокупляла третья. — Бодает себе и бодает. И чего ей, думаю, от меня надо?…
А одна взбалмошная особа, наслушавшись про сновидения, вовсе потеряла сон и вздумала отправиться к яме ночью. Потом нарассказала она такие вещи, что люди просто диву дались. Подходит она и видит, будто кружит возле ямы какой-то старик. Карманным фонариком кругом посвечивает и ругается на чем свет стоит. Причем голос у него точь-в-точь такой, как у колхозного сторожа Тевелева. И так он это отчетливо произносил: «Вай! Что за глупцы! Хуже саранчи посевы попортили!» Но, конечно, то был вовсе не колхозный сторож, а тот самый старик, которого видел во сне внук бабушки Гаяне…
…Ажиотаж возрастал не по дням, а по часам.
— Что вы делаете, неразумные! — пытался образумить копающих колхозный сторож Тевелев. — Далось вам это чудо, будь оно неладно! Чудес не бывает. На этом поле уже ничего не вырастет!
Но никто его не слушал. Яму продолжали углублять и расширять.
…На пятый день событие достигло кульминации — на дне ямы был обнаружен крест.
— Великое предзнаменование! — зашелестели кумушки.
— Перст божий указующий, — многозначительно изрекла бабушка.
— Не иначе — древний крест времен Иисусовых, — закрестилась густо обмазанная жидкой грязью старушка Эминар.
И пошло… И пошел крест по рукам. К нему прикладывались, тыкали его детям, целовали…
…Сказать по правде, во всей этой истории меня больше всего интересовал Серго. Я решила побывать у него дома.
Жили Багдасаряны в одном из новых домов, выстроенных для шахтеров, в хорошо обставленной квартире. Я застала дома не всю семью — дети были в школе, отсутствовала и бабушка Гаяне.
— Уехала восвояси. Пусть она туда доедет, обратно не вернется, — с сердцем говорит отец Серго, Нерсес Багдасарович.
Он тоже склонен винить во всем свою тещу. Хотя, между прочим, все происходило на глазах у самого Багдасаряна-старшего, отца Багдасаряна-младшего, и бригадира бригады, в которой работает Серго, и члена партии с двадцатилетним стажем.
— Недоглядел… Не придал значения… Хватит ли одного ума и зимой и летом? — невразумительно оправдывается он.
Итак, в семье проглядели. Ну а в школе, где учится Серго?
В школе, оказывается, на его поступок вообще посмотрели сквозь пальцы.
— Он же рабочий на шахте, — отговаривается директор. — Пусть там и беспокоятся.
— Но ведь это же ЧП! Чрезвычайное происшествие! — волнуюсь я.
Стук в дверь выручает директора.
— Войдите! — обрадованно кричит он. — Да входите же!
В дверь нерешительно просовывается светлый чубчик.
— Тебе что, Горевой? — спрашивает директор. — С урока, что ли, выгнали? Добаловался?
Парнишка лет двенадцати продолжает хранить молчание. Только щеки его краснеют под цвет пионерского галстука.
— Ну, сумел набедокурить, умей и ответ держать, — уже строго требует директор.
— Это я сделал тот крестик. — Горевой шмыгает носом, чтоб не разреветься.
— Какой еще крестик? — недоумевает директор.
— Да тот, что в яме нашли. Я его из пластмассовой тарелки выпилил. Нам с ребятами охота была посмотреть, как они его найдут. Мы не думали, что такая катавасия получится. Теперь эти тетки стали врать, будто крестик святой. А какой он святой, когда я сам его вот этими руками сделал, — и он показывает свои руки — шершавые, оттого что их не вытирают досуха, в ссадинах и цыпках — словом, такие, какие обычно бывают у всех мальчишек…
…Вы, наверно, хотите знать, как закончилась история с чудом? Так вот слушайте…
…Рыли уже целую неделю, так сказать, на глазах у удивленной публики. Развязка произошла лишь на восьмой день. Между прочим, потом бабушка Гаяне уверяла, что именно в восьмую по счету ночь она смеялась во сне. А смеяться во сне — нехорошая примета: жди больших неприятностей и досаду через сорок восемь часов.