- Митя, а мне Тарас сказал, что свадьбу не надо. Представляешь, - горестно вздохнула я, салютуя ему бокалом.
Сделав глоток, следила за рыжиком, который стал багроветь, сверкая своими глазищами. Это стоило того, чтобы увидеть!
-Что? Как не надо свадьбы! – вскричал Митя.
Он готов был вцепиться в Тараса, который тихо посмеивался, от чего моя голова стала покачиваться. Костяшки на Митиной руке, что держала бокал, побелели от напряжения, и я сдалась:
- Да, говорит, денег много потратим, давай просто распишемся по-тихому, чтобы особо никто и не знал. И платье тебе красивое не надо и нам смокингов.
- Я такого не говорил! – возразил Тарас. - Платье обязательно надо и самое шикарное!
Поразительно: один хочет изумительное, другой – шикарное.
- Так вот, Митя, всё будет скромно и со вкусом, я в подвенечном платье, а вы в смокингах. В очень узком кругу друзей, а друг у нас один – это Наташка.
Все это я сказала с напускной грустью, сама в душе веселилась. Тарас был со мной за одно, а вот Митя - зол. Он молчал, сверля меня возмущенным взглядом, что подмывало продолжить доводить его до предела, пока он не взорвется.
- Что? Не хочешь в смокинге? Хорошо, иди, как хочешь, хоть голым. Мы же на Амазонии, пусть все думают, что я такая эксцентричная, что заставила жениха показать все свои достоинства.
- Ты издеваешься, Аглаида? – догадался, наконец, рыжик.
- Федоровна, - поправила я Митю.
- Федоровна, Федоровна, - угрожающе прошептал он и, внезапно схватив за руку, дернул меня к себе.
Властно прижал, не давая вырваться, и запечатлел страстный поцелуй на моих губах. Сминая моё сопротивление, Митя, словно, не слышал возмущенных криков. Его язык напористо проникал, лаская и разжигая огонь в крови. Было очень приятно, но я, как приличная девушка, стукнула Митю в твердую грудь, требуя меня отпустить. За что он сжал мои и без того короткие волосы в кулак, потянул с явным желанием выдернуть их с корнем. Слезы от боли и обиды навернулись на глаза, сопротивляться я стала ещё активнее. Правда, Митю это не вразумило, только вмешательство второго брата спасло меня от членовредительства.
- Дурак, больно же! – крикнула я Митьке и уткнулась в грудь Тараса, ища защиты и утешения.
- Прости, - услышала я полный раскаяния голос, - я не могу сдерживаться. Я с ума схожу от любви к тебе, Аглаида… Федоровна, - добавил после секундной заминки Митя.
- Я же говорил, что она от твоих поцелуев плачет, - вставил свои пять копеек Тарас.
- Она привыкнет, - ответил ему брат.
Вот наглости-то у него! Привыкнет! Возмущению моему не было предела. Резко отстранившись от Тараса, я обернулась к Митьке и гневно высказалась:
- А вот и нет! К такому привыкнуть невозможно! И вообще, будешь себя так вести – не быть тебе моим мужем. Я понятно выразилась?
- Аглаида, ты же сама его довела, - вступился за брата Тарас.
- И чего? Он мужик или нет? Должен был выдержать! Я, может быть, проверяю его на готовность выносить меня до конца его жизни! – во мне явно говорил алкоголь, но остановиться я уже не могла. – А вдруг я забеременею, он, что, так же меня таскать за волосы будет?
Ярилась я долго, придумывая самые немыслимые и нелепые ситуации. И ладно бы, парни меня остановили, нет – они внимательно слушали, явно проникаясь до глубины души моим идиотизмом.
Митя краснел и скромно опускал глаза, а у меня руки чесались подергать его за волосы, как он меня, чтобы понял, каково было мне.
Вдруг Тарас протянул мне бокал, наполненный очередной порцией напитка. В горле пересохло от длительной нотации, и я сделала глоток, тут же закашлявшись.
- Он не разбавлен! – возмутилась я.
- Разбавленный как-то странно на тебя действует. Посмотрим, как ты себя поведешь после чистого рома, - спокойно прокомментировал свои действия Тарас.
– Тоже мне, нашелся исследователь… - договорить я не смогла, голова сильно закружилась.
Закрыв глаза, опустила голову на подушку, которая всё так же лежала на коленях у Тараса. Всё перед глазами кружилось без остановки, и тело стало ватным.
- Тарас, я же просила. О, как плохо-то! – заныла я, понимая, что самое худшее ждёт меня впереди.
Матрац прогнулся под тяжестью тела Мити, который подполз ко мне и в утешении стал гладить по волосам.
- Может, воды, Аглаида Федоровна.
Столько сочувствия и сопереживания было в его голосе, что даже промелькнула мысль: «Это как же я сейчас выгляжу?». Наверное, жалкое зрелище.
- Принеси ей лучше минеральной воды, - сказал ему Тарас.
Матрац ощутимо зашевелился, Митя слез с кровати. Потом услышала, как хлопнула дверь. А потом тишина и мерное покачивание. Попробовала открыть глаза – мир продолжал вращение, вызывая дурноту.
- Аглаида, а можно…- заговорил Тарас, заканчивая минуту молчания.
- Федоровна, - недовольно поправила я его.
Прощать его за такую подставу я не собиралась, пусть его совесть помучает.
- Аглаида Федоровна, признайся, откуда у тебя такое предвзятое отношение к рыжим людям. Я только сейчас вспомнил, что и нам ты не сразу стала доверять, пожалела и только. Откуда у тебя этот страх перед нами – рыжими.
- Я не вас боюсь, а того, что вы можете сделать. Вы же красивые. Любая бы в вас влюбилась, если бы вы захотели, разве не так? – язык с трудом слушался, но мне почему-то стало важно донести до Тараса то, насколько он опасен и коварен.
- Не так. Рыжих никто не воспринимает всерьез и приходиться доказывать, на что мы способны, - с необъяснимой тоской ответил мне рыжик.
- Так, Тарас, все так, - я категорически была с ним не согласна. – Когда я в университете училась, из-за того, что отец был командиром гарнизона, у меня не было друзей. Все боялись даже приблизиться ко мне. Но как-то раз к нам перевелся новенький рыжий парень. Он был красив и очень общительный. Его всегда окружала толпа девчонок на переменках. Однажды брат почему–то не пришел забирать меня после учебы. А тут он стоит, на меня смотрит и улыбается. Потом подошел, я даже удивиться не успела, а он уже спокойно знакомится со мной и предлагает подвезти меня до дома. Я сначала отказалась, но он меня смог уговорить. Я тогда была так счастлива, наконец-то, у меня появился знакомый, пусть пока не друг, но может очень скоро я смогла бы его таковым считать. Только сказка закончилась, так и не начавшись. Станислав меня и до машины довести не успел, как появился брат и врезал ему, прямо так, ничего не говоря, врезал, что Стас упал. А потом брат мне всё рассказал, что этот рыжий поспорил, что сможет меня соблазнить, что я влюблюсь в него. Слез я тогда выплакала целое море. А потом я пыталась уберечь от этого рыжего искусителя девчонок. Правда, мне никто не верил. В итоге все подумали, что влюбилась в него и он, собственно, и выиграл тот спор. С тех пор я и избегаю рыжих. Влюбиться в вас легко и просто, вам даже прилагать усилий не надо, - закончила я свой рассказ.
- Неправда, та, кого люблю я, никогда не влюбится в меня, сколько бы я сил не прикладывал. Ты никогда не смотрела на нас, как на мужчин, - грустно возразил рыжик.
Всю исповедь я лежала с закрытыми глазами, наслаждаясь практически невесомыми поглаживаниями Тараса. Он пальцем словно выводил узоры на моем плече и руке.
- Если бы не смотрела, то тут бы не лежала, - сказала в ответ на его обвинения.
Он может и прав, но я всё же не совсем честна даже сама с собой. Мы много раз с Наташкой смотрели на них как на мужчин. Особенно, в часы дикой депрессии, когда подруга говорила, что на безрыбье и рак рыба, задумчиво поглядывая на ничего не подозревающих парней.
Опять замолчали: я не знала, что ему добавить, да и Тарас не стремился продолжить разговор. Приятная ласка наводила сон, и я, по-моему, даже задремала, так как не заметила, что пришел Митя. И не сразу прислушалась к чуть слышному шепоту мужчин.