- Аглаида Федоровна, ты жестокая. Как я могу не смотреть на тебя? Ты же прекрасна, - заливался соловьем этот Казанова, ещё и голову положил мне на колени.
- Да какая я красивая! – взвилась я. - Волосы вечно дыбом стоят, зелёная и страшная от похмелья.
Митя от такой отповеди сел и прижал меня к себе. Пару раз я дернулась, не желая, чтобы меня жалели. Но мужчина был неумолим: не отпускал, ласково нашептывал на ушко и нежно гладил по голой спине.
- Ну что ты такое говоришь, Аглаида. Ты очень красивая, и кожа у тебя не зелёная, а очень благородного белого цвета. Ты же, как куколка фарфоровая – очень нежная и хрупкая.
- Я жестокая и эгоистка. Ты сам говорил, - напомнила я ему.
- Аглаида, ну пошутил я, пошутил. Сама же знаешь, шутки у меня глупые. Прости, я никогда о тебе так не думал, честно.
Матрац ощутимо зашевелился от того, что к нам присоединился второй рыжик. Волнительные поцелуи неожиданно обожгли холодную кожу спины. Я млела от того, как Тарас поднимался всё выше, плавно переходя на плечи и шею, ища самые чувствительные места.
- Аглаида, ты самая желанная, любимая. Перестань реветь, хочешь, я Мите в глаз дам, чтобы за словами своими следил? – предложил Тарас вкрадчивым шепотом.
- Нет, - выдохнула в ответ.
- Тогда не плачь, - услышала я и дернулась, когда рыжик прикусил мочку уха.
Митя завладел моими губами, проникая языком. Вот к такому я была не готова и хотела оттолкнуть его от себя. Только сопротивление моё ни к чему хорошему не привело. Возмущенно вскрикнула, когда руки завели за спину, связывая. Крик потонул в поцелуе Мити, который всё больше распалялся. Его руки блуждали по моему телу, вызывая трепет и желание. Теряя разум, пыталась хоть как-то сопротивляться парням. Даже укусила Митькин язык. Только эффект был обратный. Рыжик сладострастно застонал и, больно дернув за волосы, заставил разжать зубы.
- Аглаида, маленькая шалунья. Я знал, что ты страстная, знал. Любимая моя.
- Моя любимая, – вторил Тарас.
А я путалась, чего во мне больше: страха от напора рыжиков или возбуждения, которое разрасталось, унося здравый смысл.
Задохнулась, когда сосок слегка прикусили, а потом медленно облизали языком. Нежные поцелуи в губы сильно контрастировали со страстными, которые терзали груди.
Резкие гудки раздали в комнате. С трудом сообразила, что это могло быть.
- Алле? Да, мам. Что? Уже прилетела? Ну, ты же, мамуля! Надо было предупредить заранее. Нет, нет, конечно, встречу. Жди, никуда не уходи, - услышала я, как Тарас разговаривал по телефону.
Меня он не опускал, и я неудобно лежала на нем, спиной ощущая кое-что твердое и влажное. Митя недовольно хмурился, следил за братом. Хоть от грудей моих отстал, а то они уже болезненно ныли.
- Развяжите меня, - потребовала я, но меня никто не услышал.
Тарас отложил телефон и тяжело выдохнул.
- Как не вовремя! – раздосадовано вскрикнул Митя.
- Да уж, - согласился с ним брат. - Ну, ладно, я скоро. Развлекайтесь.
То, с какой легкостью Тарас меня подтолкнул к Мите, поразило до глубины души.
- Эй, вы что себе позволяете! А ну, отпустили меня. Вы, по-моему, заигрались! – крикнула я им.
- Ну, что ты, любимая, мы только ещё начали играть, - многообещающе прозвучал шепот рыжего, отчего я внутренне вся сжалась.
- Митя, отпусти, хуже будет!
Но мои убеждения на него не действовали. Он, улыбаясь, удобнее притянул меня к себе и снова начал целовать.
- Ты такая сладкая, - успевал делать эротические комплименты Митя между поцелуями. – Так бы и съел тебя всю. Зацеловал бы тебя везде.
Его настырные пальцы проникли у меня между сжатых ног. Я задергалась, пытаясь вырваться, только чем сильнее дергалась, тем глубже оказывались мужские пальцы. Изогнулась, застонав, когда Митя стал ими активно двигать внутри.
- Да, моя страстная. Да. Я чувствую, как тебе нравится, ты хочешь…
- Перестань, Митя, - взмолилась, пытаясь остановить его, пока не поздно.
- Нет, Аглаида. Ты же вся…
- Не смей! – крикнула, не желая слушать похабщину.
Мужики все одинаковые, вот надо в такой момент такие гадости говорить.
- Не смей говорить это вслух, прошу, не надо, - взмолилась я.
Сделала я это от того, что понимала, почему замер Митя. Не от того, что проникся, нет! У него было такое жестокое выражение лица, что хотелось зарыться под одеяло и притвориться, что меня здесь нет.
Рыжик оттаял и снова стал улыбаться.
- Ты стесняешься? Аглаида, мы же женаты. Чего нам с тобой стесняться? Нежная моя девочка стесняется, никогда бы не подумал! – развеселился Митя.
- Развяжи меня, - снова потребовала у Мити, но он отрицательно покачал головой.
- Ну, уж нет. Так интереснее. Тебе, наверное, неудобно на спине лежать, так что давай сменим позу.
Гад! Другого слова и не подобрать к нему. Перевернул на живот, ещё и подушку под него подложил.
- Митя, хватит! – возмущенно крикнула, прежде чем он влез сверху и поцеловал.
Почувствовала, как он раздвинул мои ноги и опять начал прерванную ласку. Пальцы умело доставляли мне удовольствие, отчего я начала постанывать, забывая стыд. Жаркие ладони сжали мои бедра, слегка приподнимая. Я вскрикнула, когда резким движением Митя проник очень глубоко. Замерев, он сильнее прижал к себе, тяжело вздыхая.
- Я люблю тебя, Аглаида. Люблю. Пусть ты меня потом будешь ненавидеть, но я хочу тебя всегда, везде и всюду. Хочу тебя покорную, страстную. Я заставлю тебя желать меня, пока смерть не разлучит нас, - услышала я рыжика.
А потом он начал двигаться резко безостановочно, пронзая мощными толчками. Это было безумие. Голос у меня срывался, дыхание сбилось, а сердце было готово выскочить из груди. Внутри всё болезненно сжималось от возбуждения, желая освобождения. Хотелось ещё и ещё, чтобы Митя не останавливался. И рыжик, словно предугадывая мои желания, продолжал, ускоряя темп. Испуганно вздрогнула от рыка, который огласил комнату. Митя замер, мыча от наслаждения, и обессилено лёг на меня сверху, придавливая своим телом.
- Это было ещё лучше, чем первый раз. Аглаида… - протянул Иванов, покрывая мою спину поцелуями. – Ты невозможно желанна.
- Митя, слезь с меня, раздавишь, - взмолилась я.
Рыжик тут же сполз, развязывая, наконец, мои руки. Перевернувшись, я кинула в озабоченного подушкой. Но он легко от неё увернулся, тихо посмеиваясь над моими потугами ударить его. Поймав мои руки, он зацеловал красные следы на запястьях.
- Митя, я тебя никогда не прощу. Понимаешь, никогда, - угрожающе сказала этому оболтусу.
- Простишь, - уверенно возразил Митя. – Уже простила, разве можно на меня обижаться.
Состроив жалобное лицо, он опрокинул меня на кровать, нависая сверху.
- Ты же любишь нас, Аглаида. Сама же говорила, - заискивающе сказал, осторожно опускаясь на меня сверху.
Нежно убирая прилипшие волосы с моего лица, Митя не переставал улыбаться, упиваясь своей убежденностью, что он сделал всё как надо.
- Я люблю вас, только это не даёт тебе право насильно заставлять меня заниматься с тобой любовью.
- Тебе же понравилось. Ты так кричала. Мне нравится слушать твой голос, - мечтательно протянул Митя.
Возмущенно стукнула его, вызвав очередной приступ радостного смеха.
Просто невозможно сердиться на него. Как он это делает, в чём его секрет? Тяжело вздохнула, сдаваясь. Этому рыжику ничего не объяснить, упёртый как баран, честное слово!
- Надо вставать, муженёк.
- Рано, Тарас позвонит, как приедет. Может, ещё разок? – ехидно предложил рыжик и быстро поцеловал в губы.
- Нет уж. С меня хватит, - наотрез отказалась я.
Отпихнув от себя назойливого Митю, я бегом отправилась в ванную комнату. И только когда закрыла дверь на замок, смогла с облегчением выдохнуть, почувствовав себя в безопасности. Постояла, прислушиваясь к звукам в комнате, желая удостовериться, что Митька не преследует меня. Вроде там было всё тихо. Значит, можно смело помыться. Развернувшись, я вздрогнула от страха, увидев свое отражение в зеркале. И это он ещё будет говорить мне, что я красивая! На голове воронье гнездо, под глазами круги, глаза блестят как у сумасшедшей и губы! Губы на бледном лице просто алели красным знаменем. Но и это ещё ничего. Засосы - вот что было самое ужасное! Они были везде. И на шее и на плечах и даже на руках! Однозначно, что платье с декольте мне уже не одеть в ближайшее время! Рыжики меня просто … пометили!