Мы сидели около своей стоянки, ожидая приказа на вылет, когда раздался далекий звук выстрела.
— Наша! — определил бывалый севастополец Саша Жуковец. — Как раз по перпендикуляру...
Все, однако, приумолкли.
Бросив случайный взгляд на поле, я увидел: по его противоположной окраине на большой скорости мчится автомашина-пожарка. Должно быть, чтобы отвлечься, я не спускал с нее глаз. Послышался вой, и... пожарка исчезла. На ее месте встал огромный куст дыма...
Я не поверил глазам. Но грохот разрыва подтвердил увиденное.
Облако дыма отнесло ветром, машины не было.
— Надо же! — вздохнул кто-то.
— По перпендикуляру, — мрачно кивнул Панов.
И больше ни одного выстрела. Как сон дурной! Все невольно поднялись — пойти убедиться. Помочь уже нечем.
Но поступила команда на вылет.
— Ну мы им тоже поставим перпендикуляр, — сквозь [306] зубы пообещал Прилуцкий. — Проведем его точно через фарватер!
В ту ночь нам предстояло ставить мины на подходах к порту Сулина. Наши «перпендикуляры» пока что работали без промаха. Как раз накануне в полк поступила разведсводка о потерях противника на минных заграждениях на Дунае в мае-июне 1943 года.
На минах, выставленных 5-м гвардейским авиаполком, подорвалось девять различных кораблей и судов. По фарватерам Дуная и Днепровско-Бугского лимана неоднократно закрывалось движение всех плавсредств на период от нескольких дней до двух недель. 1 июня корабли противника получили предупреждение, что проход между островами Березань и Первомайский в Днепровско-Бугском лимане опасен для плавания...
Счастливый талисман
В ночь на 6 июля четыре экипажа — Бабия, Бубликова, Корбузанова и мой ставили донные мины на Дунае в районе Черноводского моста. Погода благоприятствовала успешному выполнению задачи. Постановку произвели скрытно, обратный маршрут прошел без каких-либо осложнений.
Позади семичасовой полет. Начинает рассветать. Скоро должен показаться свой берег. Слева бешено полыхают зарницы: на Мысхако бои не утихают ни днем ни ночью. От нашего прифронтового аэродрома до героической Малой земли всего полтора десятка километров.
Вот и аэродром. Привычное движение — кран на выпуск шасси. Через три десятка секунд вспыхивает зеленая лампочка: левая стойка вышла и стала на замок. А правая? Повторяю все сначала. Результат тот же...
Самолет на малой высоте проносится над аэродромом. Руководитель полетов передает: «Правое колесо у вас находится в полуубранном положении». Разрешения [307] на посадку я не запрашивал, но важно, как выглядит неисправность с земли. Руководитель это понимает.
Принимаюсь испытывать все возможные способы выпуска шасси, включая аварийный. Прошу Прилуцкого помочь покрутить рукоятку, Николай просовывает руку в прорезь, легко дотягивается до вертикально стоящей ручки. Но даже его могучая сила помогает сдвинуть ее всего на пол-оборота.
— Если будем так продолжать, то сорвем рукоятку или порвем трос. Думай, что делать дальше.
Думаю. Пробую воздействовать перегрузкой. Не помогает. Круг за кругом хожу над аэродромом. Но вот наступает критический момент: запас топлива иссякает. Его хватит еще на один круг и заход на посадку...
Что делать? Сажать машину на одно колесо? На таком аэродроме — наверняка разбить ее. И чем это кончится для экипажа... Пожалуй, еще есть возможность покинуть самолет на парашютах. Успею набрать минимальную высоту...
И вдруг — идея!
Прошу разрешения на посадку. Прожектора включены. Их лучи направлены на грунтовую полосу аэродрома.
— Решил садиться на одно? — спрашивает Прилуцкий.
— Не совсем. Только ударюсь им о землю...
Штурман молчит. Молчит и весь экипаж. Не хотят мне мешать. Чувствую — верят.
Закрылки не выпускаю. Увеличиваю обороты. Создаю рукояткой триммера кабрирующий момент, чтобы тут же взмыть на второй круг. Земля несется навстречу со страшной скоростью. Небольшой левый крен, плавно подбираю штурвал. Упругий удар, машина подскакивает, как мячик. Вывожу моторы на полные обороты, взмываю в воздух. Бросаю взгляд на приборную доску. Горят обе лампочки! Горят! Механические указатели подтверждают: обе стойки стоят на замках. Ур-ра!!! [308]
Вслух сообщаю:
— Шасси выпущено. Идем на посадку!
На всякий случай предпринимаю все возможное, чтобы как можно мягче приземлить машину. После того, что удалось, это — задачка для пятого класса. Захожу точно на середину полосы, выпускаю закрылки. Включаю фары на случай, если погаснут аэродромные прожектора. Выравниваю самолет, убираю полностью обороты и выключаю моторы. Смотрю на полосу до рези в глазах, но так и не замечаю момента, когда колеса касаются грунта...