В тот же день четыре экипажа во главе с Саликовым нанесли бомбоудар по плавсредствам противника в Тамани.
За успешное выполнение боевых заданий по уничтожению вражеских плавсредств в Керчи и Тамани военный совет Черноморского флота объявил благодарность [94] личному составу 5-го гвардейского авиационного полка и поставил его в пример всем частям военно-воздушных сил флота.
* * *
20 января на «свободную охоту» вылетали два торпедоносца — капитанов Лобанова и Василенко. Первый к берегам Крыма, второй — Румынии.
На траверзе Саки летчик Евгений Лобанов и его штурман Иван Копенко обнаружили транспорт, движущийся под прикрытием берега. Лобанов с ходу направил самолет на цель. Штурман моментально произвел расчеты и, сблизившись на дистанцию залпа, сбросил торпеду. Она взорвалась в корпусе транспорта. Судно осело на корму и затонуло.
Экипаж капитана Василенко встретил на траверзе Вилково, в двадцати километрах мористее румынского побережья, конвой в составе четырех транспортов, трех барж и сторожевого корабля. С ходу был атакован головной транспорт. Торпеда, сброшенная при сильном противодействии зенитного огня, после входа в воду дважды поднялась над поверхностью и затонула.
21 января экипаж Лобанова обнаружил южнее Евпаторийского мыса конвой в составе двух транспортов и двух тральщиков в охранении сторожевых кораблей. Условия для атаки были благоприятными: высота облаков — пятьдесят метров. Но экипаж поспешил сбросить торпеду, что позволило транспортам развернуться и пропустить ее в образовавшемся между ними свободном пространстве.
Оба экипажа сделали для себя выводы из этих неудач. И результат не замедлил сказаться.
22 января капитан Василенко вновь вылетел на «свободную охоту». Маршрут был дальний: аэродром — Севастополь — мыс Тарханкут — Одесса — Сулина. Самолет находился в воздухе девять часов. [95]
Ивана Никитовича Василенко я знал хорошо: перед войной мы вместе служили в 4-м минно-торпедном авиационном полку военно-воздушных сил Тихоокеанского флота. Ивану посчастливилось: осенью сорок первого года он в составе эскадрильи капитана Черняева участвовал в перегоне самолетов на Черноморский флот. Там летчикам-тихоокеанцам было разрешено совершить по нескольку боевых вылетов. В результате три отличившихся экипажа, по просьбе командующего ВВС Черноморского флота генерала Острякова, тоже в прошлом тихоокеанца, были отозваны в его распоряжение и назначены во 2-й минно-торпедный полк — впоследствии 5-й гвардейский. Среди этих трех был и лейтенант Василенко. Ко времени моего прибытия в полк это был уже опытный воздушный боец, прекрасно зарекомендовавший себя во всех видах боевой деятельности.
Василенко сам рассказал мне об интересном и исключительно трудном многочасовом полете.
Торпедоносец поднялся в воздух в первой половине дня — с расчетом пройти весь маршрут засветло. Погода не благоприятствовала дальнему рейду: частые дождевые заряды, низкая облачность, сильный ветер изматывали экипаж. Осмотрев район от Севастополя до мыса Тарханкут, направились через Каркинитский залив к Тендровской косе, затем к Одессе. Море было пустынно. Полет длился уже шесть часов, день подходил к концу. Штурман капитан Николай Андреенко напомнил командиру: до своего аэродрома около трех часов пути.
Все же решили дойти до Сулины. На подходе к Сулинскому гирлу Андреенко обнаружил конвой, который уже начал втягиваться в реку, направляясь в порт. Решение на атаку возникло мгновенно. Снизившись до двадцати метров, торпедоносец устремился к транспорту. Экипажи фашистских кораблей вовремя заметили самолет и встретили его ожесточенным огнем. Ударила и береговая артиллерия. Торпедоносец окружили разрывы и [96] водяные столбы. Со стороны, вероятно, это выглядело как в страшном сне. Все решали секунды...
Дважды увернувшись от вспухших перед носом машины столбов, Василенко лег на боевой курс. Андреенко поймал цель в центр визира и, когда самолет приблизился к ней на дистанцию пятьсот метров, сбросил торпеду. Отворачивать было поздно: вокруг корабли охранения, и при развороте вся площадь самолета оказалась бы под прицельным огнем. Машина пронеслась на том же курсе над самым транспортом, поливая его очередями из трех бортовых пулеметов.
Торпеда разорвалась в корпусе транспорта, судно загорелось, к нему на помощь подошла баржа, но тоже загорелась. Очевидно, пожар перекинулся на нее. Все это было зафиксировано фотообъективами, и Василенко лег на обратный курс.
Самолет имел повреждения: штурманская кабина пробита в нескольких местах, правый мотор давал перебои. Прямо по курсу надвигалась низкая облачность, наступала ночь. Самолет летел сквозь дождь, его сильно болтало.