Такие были новости. Горькие и радостные. К сожалению, горьких на войне всегда больше...
Мы, в свою очередь, поделились с однополчанами впечатлениями от наших встреч в тылу. Рассказали, с какой самоотверженностью работают люди, как радуются каждой победе на фронте, с какой гордостью вручали нам грозные боевые машины, созданные их золотыми руками...
Опять — в рубашке...
Да, много ли времени прошло с тех пор, как прибыли мы к гвардейцам, а в полку уже сменилось чуть не две трети летного состава. Боевые потери, откомандирование опытнейших ветеранов на Тихоокеанский флот...
Новые имена, новые лица...
Многие из новичков уже успели отличиться в боях, другие только становятся в строй.
Поредела и наша восьмерка из тридцать шестого. [283]
Нет Артюкова, Беликова, Дулькина, Трошина, Литвякова... Те, что остались, чувствуют себя ветеранами.
2 июня. Дежурю в ожидании вылета на бомбоудар. Вроде бы привычное дело, но... Впервые мне предстоит лететь ведущим шести самолетов. Правда, штурмана дали опытного — Василия Кравченко. До этого он летал с Бесовым и много раз водил большие группы. Мы с ним почти сдружились за время иркутской командировки. Но одно дело — на земле, другое — в воздухе. У Бесова свой почерк, который не всем был понятен, в том числе и мне...
К середине дня грозовые облака, скатившись с гор, придвинулись вплотную к аэродрому. Мощной полосой прохлестал дождь. Как раз последовала команда на вылет. Задание — уничтожить две баржи противника, идущие в Румынию в охранении сторожевых катеров. На подготовку — считанные минуты. Кравченко развернул карту, коротко указал маршрут. Я согласился.
У мокрой взлетной полосы стоял командир эскадрильи капитан Осипов. Напутственно помахал рукой. Я взлетел первым. Подождал остальных над аэродромом. Шестерка в сборе. Справа от меня Ковтун, слева — Приходько. Затем звено Валерия Федорова из второй эскадрильи.
Летим над морем, набирая высоту. На двух с половиной тысячах команда штурмана:
— Горизонт!
Выравниваю машину, спрашиваю Кравченко, почему он выбрал именно этот эшелон полета.
— Посмотри направо. Вдоль берега на этой высоте до самого горизонта — облака. Пройдем в район Херсонесского маяка незамеченными.
Резонно. Бросаю взгляд вправо, влево. Ковтун и Приходько — как привязанные.
— Как звено Федорова? — спрашиваю стрелков.
— Идет на нормальном интервале. [284]
— Не забывайте: мы ведущие!
— Помним, — заверяет Панов.
Советуюсь со штурманом, с какой высоты будем бомбить.
— По обстановке... Через двадцать минут можно приступать к поиску.
Рассредоточив звенья, начинаем прочесывать море. Кравченко прильнул к носовому остеклению кабины.
— Вижу цель! Слева впереди два корабля в охранении трех сторожевых катеров. Будем бомбить с ходу!
Передаю целеуказание Федорову, приказываю наносить удар самостоятельно, звеном. По командам штурмана вывожу самолет на боевой курс.
Распахиваем створки бомболюка. Ковтун и Приходько повторяют все наши действия.
Кравченко прильнул к прицелу. Изредка дает небольшие довороты. Вражеские корабли держатся на курсе, надеются, что промахнемся. С них тянутся автоматные трассы...
— Сброс! — докладывает Кравченко.
— Ведомые бомбы сбросили! — вторит ему Панов.
Отворачиваю вправо, выводя звено из зоны обстрела.
— Цель накрыта! — кричит Жуковец.
— Фотографирую результат, — Панов.
Кравченко молчит, прильнув к плексигласу. В море — стена воды, дыма...
Вот уже видно: бомбы накрыли головной корабль, баржу.
— Федоров добавит, — сквозь зубы цедит Кравченко.
Среди кораблей — новая серия разрывов.
— Вот так! — вполголоса констатирует штурман. — Курс на аэродром — восемьдесят, командир.
Ишь ты, как просто! А у меня на душе — праздник.
— Панов, передай на землю: задание выполнено! [285]
Разворачиваюсь на обратный курс.
— «Гамбург»! — следует неожиданный доклад Жуковца.
Но Панов, мгновенно прервав передачу, уже успел оценить обстановку:
— Спешит спасать из воды фрицев! Ему сейчас не до нас...
— А ты как думаешь, штурман?
— Согласен с Пановым. Впрочем, снимки покажут...
Снимки показали: потоплен морской буксир, повреждены баржа и сторожевой катер.
Да, ничего не скажешь, отличный штурман Василий Кравченко! Теперь ясно, какую пару составляли они с Бесовым...
* * *
После почти месячного перерыва в полетах из-за командировки я попросил Осипова предоставить нашему экипажу возможность потренироваться в районе аэродрома. Выполнили бомбометание по щиту, торпедометание по подвижной цели, воздушную стрельбу. Я отработал упражнения в «слепой» кабине. Более часа вел машину по приборам. Нелегко столько времени находиться под шторкой, держать все стрелки на заданных делениях и верить только им. А чувства обманчивы. Поддашься иллюзиям — потеряешь пространственную ориентировку. Требуются большие усилия воли, чтобы подавить ложные ощущения.