Первую ночь в море я практически не спал. Слегка посапывал Дима (нас разместили в одной каюте, а телохранители Слава и Коля расположились в соседней), едва заметно дрожал от работы машин корпус лайнера, в приоткрытый иллюминатор проникал пахнущий морем воздух, а я все ворочался на койке и, точно маленький ребенок, ждал какого-нибудь несчастья. Заснул я только под утро. Не помню, что за кошмары мне снились, но проснулся я чуть ли не в панике и принялся лихорадочно соображать: тонем ли мы уже, или еще нет?
Но, как ни странно, все было благополучно. Теплоход уже миновал Финский залив и теперь шел по Балтийскому морю. Тому самому, на берегу которого прошло мое детство.
Стоял столь редкий на Балтике полнейший штиль, и мало-помалу я успокоился. Путешествие перестало казаться дорогой на дно морское. Ведь, в конце концов, далеко не каждое судно тонет. Подавляющее большинство, отслужив свой век, тихо заканчивает существование на корабельном кладбище и отправляется на переплавку.
А после обеда меня ждал приятный сюрприз. На прогулочной палубе я столкнулся с Гришей Ширяевым, который в недоброй памяти Чечне служил в моем взводе командиром отделения.
Мы с Гришей вместе делили все радости и горести той бесконечной войны. Посидели, вспомнили живых и мертвых, выпили немного, и в итоге я чуть было не пропустил свое дежурство.
Смешно, но шеф такого высокого мнения о своей персоне, что даже на корабле один из телохранителей постоянно должен находиться рядом с ним.
Да кому он нужен?
5
Второй помощник Ярцев. Вахта на мостике
Как ни странно, синоптики не ошиблись. Погода на Балтике установилась отменная. Не так, конечно, страшен и небольшой шторм, как его малюют. А большой на крупном и надежном корабле просто утомляет беспрестанной болтанкой.
Морской романтикой сейчас не грезят даже сосунки. Да и какая у нас, блин, романтика? Отход, переход, заход, стоянка и так далее по кругу. Обычная работа со своими плюсами и минусами. Собственно, единственный плюс – это деньги. Не такие уж и большие по нынешним временам, однако на берегу не заработаешь и таких. А минус – постоянные разлуки с семьей. Того и гляди обнаружишь на голове роговые образования. Бабы – они бабы и есть. Варька вон тоже. Ластится как кошка, а потом вдруг и спросит: «В море скоро пойдешь?» А ответишь, что нескоро, сразу кривится. Может, завела кого? Да только как, блин, узнаешь? Счетчика-то на этом самом месте у баб нет. Не догадалась природа. Как было бы просто… Пришел, посмотрел – и все сразу ясно.
Эх, жизнь наша морская! Стараешься, деньги зарабатываешь, а ради кого? Хорошо хоть, рейсы сейчас короткие.
И так всегда. Не успеешь уйти, как уже тянет вернуться. Да и уходить-то не хочется. Что я, ядрен батон, моря не видел? Вода как вода, только соленая и берегов не видать.
– А погодка-то класс! – отвлек меня от неторопливых мыслей стоявший у штурвала Кузьмин.
Хороший Колька рулевой, ничего не скажешь. Если бы пил поменьше – цены бы человеку не было.
– Да, погодка что надо, – ответил я ему в тон и, не выдержав, подначил: – Что, Коля, много выпивки припрятал?
Слегка одутловатое лицо рулевого изображает такое удивление, точно он в жизни не пил ничего, кроме молока и кефира.
– Господь с тобой, Сергеич! Давным-давно завязал. Даже видеть не хочу ее, проклятую!
– Великий актер в тебе пропадает, Коля, – смеюсь, глядя на его уморительную рожу. – Ох, чья бы корова мычала…
В ответ Коля старательно изображает обиду, но не выдерживает и расплывается в улыбке.
– Не бойся, я Жмыху ничего не расскажу, – заговорщицки подмигиваю. – Так сколько? Канистру? Две?
– Нет у нас доверия к человеку, – притворно вздыхает Коля. – Ну, был когда-то за мной грешок. Чай, не ангел. Мало ли кого бес не попутает? Но я же не каждый день…
– Особенно после того, как Жмых прописал тебе по первое число. Гляди, Николай, не доиграйся, – уже всерьез предупреждаю напарника. – Мне перед самым рейсом старик особо наказал, чтобы я за тобой приглядывал. Рулевой ты из лучших, да по нынешним временам и на это не поглядят. Спишут в два счета, и будет полный капец.
– Да не волнуйся ты, Сергеич, – Кузьмин тоже стал серьезным. – Неужели не понимаю? Сам тогда был виноват. Голова дурная, вот и полез к Жмыху права качать. Нет, чтобы затаиться. Не пойман – не вор. Да и старик – мужик толковый. Не задираешься – сквозь пальцы смотрит.
– Не за то волка бьют, что сер, а за то, что корову съел, – подвожу итог под нехитрыми рассуждениями. – Задним умом вы все, ядрен батон, крепки, а как на грудь примете, так вам сам черт не брат. Добро бы мальчишкой был, так ведь тебе уже за сорок. Пора, блин, хоть что-то соображать. В Марселе так набрался, что чуть на пароход не опоздал. Как бы тогда до дому добирался? Ждал бы, пока нас судьба опять в те края занесет?