Сухов схватился за подзорную трубу левой рукой, правой удерживая штурвал.
— Ребята, знаете, кто у нас на хвосте? Робинзон наш недоделанный! Фон Горн!
— Живучий, гад! — откликнулся Быков, целясь из мушкета.
Грохнул выстрел. Мимо.
А скала приблизилась вплотную, уходя ввысь, нависая, грозя.
— Смотрите! — крикнула Гли-Гли.
Подо всею аркой замерцали сиреневые сполохи. Они расходились и сходились, то ярчея, то бледнея.
— Ориентация канала! — донёсся голос Акимова. — Стабилизация! Канал стабилен! Работает, работает портал!
Бушприт «Синей чайки» плавно вошёл в трепещущую сиреневую плёнку, пропадая из глаз, словно растворяясь. Редкий синий туман повис вокруг, как дымка.
— Все ко мне! — крикнул Виктор. — Прямой переход длится совсем недолго! Лучше быть вместе, а то снесёт чёрт-те куда!
Пончик первым поспешил на зов. Его обогнала Гли-Гли.
Быков отправился за нею, изо всех сил сдерживая себя, чтобы не кинуться следом.
Последним двинулся Олег.
Шагая по палубе, он пересёк грань времён у фок-мачты, испытав лёгкий приступ дурноты, и обернулся.
Галиот уже выходил из-под арки на другую сторону скалы. Гиперплоскость, видимая как плёночка с переливами сиреневого света, оказалась за кормой «Синей чайки».
Флейт «Дельфин» виднелся размыто, его будто гнуло, вытягивало и плющило. Вот бушприт прорвал плёнку, показался фон Горн, скачущий и бешено машущий шпагой, а в следующую секунду и флейт, и незадачливый император пошли волнами, будто отражение в воде, и пропали.
Только синее море виднелось за аркой да пальмы на берегу. И ни одного корабля — ни вражеского, ни своего.
— Мы уже там или ещё здесь? — слабым голосом спросил Пончик.
— А вы оглянитесь! — гордо сказал Акимов. — Шикарно!
Сухов обернулся — и почувствовал ни с чем не сравнимое облегчение — впереди, в каком-то кабельтове от них покачивался «Мисхор», старенькая яхта Быкова-старшего.
Кто-то оттуда уже махал руками, а от борта яхты отваливал гидроцикл.
— Господи, господи… — запричитал Пончик, не стесняясь выступивших слёз. — Неужто всё?!
— Ужто, Понч! — выдохнул Яр. — Ужто!
Гидроцикл оседлал Димка, один из матросов, знакомых Олегу по последнему «туру в Византию».
— Привет! — заорал Димон. — Вернулись?
— Ещё не уверен! — ответил Быков.
— Ха-ха-ха!
Тут и сама яхта пришла в движение.
— Понч! — крикнул Сухов. — Витька! Спустить паруса! Кранцы на борт!
— Есть, командор!
Вскоре белая красавица-яхта мягко приткнулась бортом к галиоту.
Быков-старший спрыгнул на палубу «Синей чайки» и молча пожал Олегу руку.
— Спасибо за моего оболтуса, — сказал он. — А то пропал бы! Одна тысяча шестьсот двадцать девятый?
— Точно, — улыбнулся Сухов. — Ребята из «Интер-мондиума» постарались?
— Они! Знать, не зря хлеб ели с маслом!
— И с икрой! — подлизался Акимов, чуя вину за содеянное.
А с яхты уже прыгали хронофизики — Ахмет, Ан-тоха, Вован, Колян…
— Витька! Здорово! Там сейчас такой хроноклазмик случился — обалдеть! Энергии столько и сразу, что у нас прибор сгорел!
— Это, наверное, тот дядька со шпагой! Он попал под закрытие портала, и его «снесло» по вектору в силур[43]
— Ого! А корабль?
— А корабль в своём времени остался!
— Только без носа!
— Ага! Сейчас ему устроят…
— Сейчас! Скажешь тоже!
Отмахиваясь от учёных, Олег спросил у Сергея Михайловича, щедро раздающего отеческие подзатыльники чаду:
— А есть телефон? Девчонкам позвонить?
— Возьми в кают-компании! — ухмыльнулся Бы-ков-старший.
Сухов запрыгнул на палубу яхты, всё ещё находясь в раздрае чувств. Не верилось, что он уже здесь, а не там.
Рассудок с трудом привыкал к иной реальности, словно пробуксовывал, настраиваясь на реалии иного времени.
Олегу это уже было знакомо. Странный, неприятный даже период межвременья. Но это пройдёт…
Он спустился по лесенке в коридор, отделанный амарантовым деревом, и вдруг замер — из дверей кают-компании явственно донёсся голос Алёны:
— Чего это они там так расшумелись? Пойдёмте, глянем!
Сухов так и стоял, когда ему навстречу вышла Алёна.
Елена Сухова, в девичестве Мелиссина. Всё такая же стройная, изящная, талия тонюсенькая, груди платье рвут…
— Олег!
Женщина бросилась ему навстречу, и Сухов сжал её в объятиях. И больше ему ничего не надо…
Ни сокровищ, ни дурацких приключений… Век бы тискал эту прекрасную женщину…