— Врать сначала научись, бестолочь! — рыкнул сержант, подходят ближе. Схватил парня за подбородок двумя пальцами, потянул вниз, чтобы взглянуть в снулые (точно, дрых слизень!) глаза. — Наряд вне очереди захотел? Я тебе устрою его! Говорено было: не спать, не дремать, глядеть во все глаза по сторонам и ушами слушать! Война идет! Сиверийцы только рады будут перерезать таких охламонов, похожих на тебя. А режут они с превеликим удовольствием.
Отпустив подбородок подчиненного, Маркон Кальди сбавил тон — а то совсем вогнал в уныние солдата — и спросил:
— Никого из посторонних не замечал?
— Все чисто, сержант, — ободрился Тощая Селедка. — Только наши. Делали обход по периметру.
— Ладно, пошел я, — пробурчал сержант, легонько стукнув ладонью по макушке шлема незадачливого стражника. — Скоро тебя сменят. Но смотри у меня. Поймаю однажды спящим — сдеру шкуру и продублю ее в соляном растворе, а потом на барабан натяну. Будет вместо сигнальной рынды!
— Да, сержант! — вытянулся парень и остался стоять на месте, поедая глазами спину удаляющегося командира. Потом расслабленно выдохнул и почесал затылок. Пронесло. И в самом деле сон сморил, несмотря на мерзкий туман, норовящий под плащ и кирасу залезть. Это он башкой, если честно, ударился о стену, вот шлем и издал такой стук. Но каков слух у начальника караула!
Сержант Кальди, довольно хмыкая от идеи натянуть кожу Тощей Селедки на барабан, неторопливо прошелся по всему поселку, накрутив хвосты еще двум охранникам, потом свернул в лабиринт лабазов, внимательно осматривая надежность запоров на воротах. Вообще-то не его это работа, но Маркон любил докладывать капитану Ландеру лично о порядке на вверенном ему посту. Разве плохо, когда ты абсолютно уверен, что ничего за ночь не случилось, и купеческие товары находятся в целости и сохранности? Глядишь, и перепадет премия за добросовестную службу. Разве денежка лишней бывает?
Погруженный в мысли, сержант не сразу понял, что его раздражает. Сквозь ватную пелену тумана со стороны гавани раздавались заполошные удары рынды. Насторожившись, Кальди как охотничий пес повел носом, и сорвавшись с места, помчался к порту, бухая сапогами по спрессованной до состояния камня земле.
Со всех сторон к причалам сбегались стражники, создавая больше суеты, чем показывая слаженность действий. Сержант тоже еще ничего не понимал, но тревога поселилась в сердце. Неужели накаркал? Пираты в гавани?
— Капрал Валсер! — рявкнул начальник караула, увидев мельтешение фигур на причале. — Живо ко мне!
Вертя бычьей шеей, Валсер прибежал к нему и доложил:
— На рейде замечен пиратский корабль. Вошел в гавань и встал на якорь напротив «Туманного убийцы».
— Что, и даже не наткнулся на камни? — разочарованно спросил сержант.
— Никак нет. Целехонек как яичко в гнездышке, — осклабился капрал. — Ветер сносит туман, бриг хорошо видно.
— Они смертники или отвлекают от чего-то? — быстро шагая к центральному причалу, поинтересовался Кальди.
— Я дал команду зарядить все пушки и ждать высадки головорезов, — Валсер бухал сапогами по дощатому, из крепкой лиственницы, настилу, не отставая от своего командира.
Сержант усмехнулся. «Все пушки» — сказанное было явным уважением к двум старым короткоствольным мортирам, которыми только вороватых чаек пугать, чем отбиваться от высаживающихся на берег пиратов. Впрочем, пару шлюпок потопить можно, да только это злость разожжет у морских разбойников.
Мимо пробежали трое стражников, среди которых был и Тощий Селедка, придерживавший свой шлем. Он болтался на непутевой голове как детский колокольчик, и сержант подавил вздох, пообещав себе, что вобьет плотницкий гвоздь в темечко парня, чтобы однажды Фодель не потерял часть своей амуниции.
Караул порта исчез в рассеивающем тумане, занимая позиции согласно отработанным мероприятиям. Капрал Валсер остался со своим командиром и вытянул руку в направлении моря.
— Вон там, между «Солнечным» и «Дрянной девчонкой», если отсюда глядеть, — сказал он. — Бери вправо.
— Вижу, — прищурившись, откликнулся сержант. — Двухмачтовый бриг с поднятым флагом. Черный, похож на пиратский, но не уверен. При таком освещении запросто можно спутать с зеленым, и даже с красным цветом.
Бриг как бриг, ничем не отличается от сотен таких же кораблей, бороздящих огромные просторы Великого океана. Он затаился в густых клубах тумана, отчаянно сопротивляющихся напору усиливающегося ветра. Но ему не хватило сил, и через короткое время уступил свои позиции, развеялся по серой глади акватории. И Кальди удалось рассмотреть раннего гостя.
Корабль оказался довольно старым, с характерными пушечными портами, к счастью, наглухо задраенными. Не похоже, что готовится к обстрелу. По некоторым признаком видно: судно долго носило по морю. Такелаж провис, леера в некоторых местах сильно потерты и требуют замены. Штандарт был то ли черным, то ли черно-золотым с нарисованным на нем девицей. Какой-нибудь пиратский фольклорный сюжет, не иначе. И еще элементы, которые невозможно разглядеть из-за постоянных провисов. Ветер то налетал, разворачивая полотнище, то внезапно исчезал, и тогда флаг уныло опадал, опутывая флагшток.
Сержант поежился. На борту брига не наблюдается никакого движения. Словно все попрятались, чего-то ожидая. Показалось даже, что сейчас створки на бортах со стуком распахнутся и на берег глянут черные жерла пушек, изрыгая огонь и пороховой дым. Однако время шло; пираты оказались слишком ленивы для налета, а если на рейде стоит «купец» — то непозволительно неповоротлив. Занимай лучший причал и выгружай товар!
— Фодель! — рявкнул сержант. Дождавшись, когда непутевый солдат примчится, дал приказ: — Живо дуй на таможню. Если она еще закрыта, беги в город и отыщи комиссара Ортоссо. Эта жирная скотина, наверное, дрыхнет под теплым бочком женушки и не торопится на службу. Тащи его сюда, как бы он не сопротивлялся! А то застрянем здесь до обеда!
— Но как можно? — робко переспросил Тощая Селедка. — Он же дворянин!
— Молчать! Ты при исполнении! Запомни, сынок: власть надо применять правильно и с умом, тогда никто не посмеет обвинить тебя в нарушении законов и охаивании дворянской крови! Бегом!
Фодель вздрогнул и рванул по настилу, только железные подковки на каблуках сапог засверкали.
— Кажется, спускают шлюпку, — капрал заметил-таки движение на борту брига. — Пойду к пушкарям.
— Ты подожди шум поднимать, — почему-то придержал его Кальди. — Пошли к третьему пирсу. Они там будут причаливать, потому как ближе. Встретим, поговорим.
— А если стрелять начнут? — капрал позволил себе усомниться в правильности решения командира. По его мнению, надо был сначала для острастки пальнуть в море, а потом спрашивать.
Вместо ответа сержант достал из-за пояса пистолет, покачал им перед глазами Валсера. Капрал кивнул и больше не задавал никаких вопросов. Надо — значит, надо. Он не боялся пиратов и готов был вступить с ними в бой даже при неравных условиях. Палашом махать ему привычно, даже с кривым глазом.
— Видишь, а ты сомневался, — сказал Маркон Кальди, кивая на одинокую шлюпку, идущую к берегу, точнее — к пирсу, где сейчас стояли двое стражников и спокойно их ждали. — Их всего восемь человек. Справимся.
— Одежда на них какая-то странная, такой ни разу не видел, — обронил капрал. — Это даже не камзолы, а какие-то робы. Да еще черные, как у штурмовиков-сиверийцев.
— Подойдут поближе — увидим, — в сердце сержанта ворохнулась непонятная тревога. Он вспомнил рассказы, которыми пугал своих подчиненных. Чем морской дьявол не шутит, вдруг они и есть те самые пресловутые пиратские головорезы?
Между тем шлюпка ткнулась в сваи пирса, один из моряков повязал веревку вокруг бревна, подтянулся к короткой позеленевшей от воды лестнице, и наверх поднялись двое. Остальные остались внизу.
Сержант с интересом оглядел незнакомцев. На одном, с аккуратной короткой бородкой, надет темно-зеленый камзол, перетянутый широким поясом с железными пластинами, закрывавшими живот. За поясом заткнут двуствольный пистолет с массивной рукоятью, на боку висит кортик в потертых, довольно старых ножнах. Добротные сапоги, штаны — все эти элементы одежды были признаками богатого или, на худой конец, обеспеченного человека, умеющего считать деньги, но и не разбрасывающегося ими.